— Море защитило Марен, вмешавшись дождем в колдовство, оплетавшее город, но ее раны глубоки. Ты не видишь их, пиратский капитан, я же чувствую, что она умирает. Я не могу помочь Марен, но кое‑кто из давнего народа может. Попроси ее, Ярош.
Ярош посмотрел на Мать, одиноко стоящую неподалеку от Странника.
— А если она откажется и… Неужели Марен умрет? Ее же называют воплощением смерти. Разве люди перестанут уходить из жизни?
— Ни при каких обстоятельствах. Люди многих так называют. К избранной имперской гвардии она не могла прикоснуться без особого позволения. Ее место займет тот, кто покорится Императору.
Мать приблизилась к Ярошу и Харуну.
— Я слышала, о чем вы говорили, — властно сказала она. — Что рождается — умирает. Также могла уйти и я, чтобы возродиться в другом обличье. Но если уйдет она — не вернется. Сам понимаешь, Ярош Сокол, сколько на Марен невинной крови. Но я все же попробую помочь, капитан, ибо ты не оставил меня в беде.
В ней чувствовалась такая власть и могущество, что даже Харун был готов подчиниться темноволосой женщине с необыкновенными глазами.
— Что мы должны делать? — спросил Ярош.
— Вы — ничего, — тусклая улыбка глядящей в глубину себя, ищущей там ответ. — Оставьте палубу. Здесь будут только избранные мной.
Мать выбрала пятерых женщин: Катерину, Итану, Зорин, Ирину и Герду. Всех, в ком если и было чародейство, то неявное, не такое, как в Тайре или Киш. Женщины стали в круг, взявшись за руки, а сама Мать опустилась на колени подле Марен. Голос ее был тихий и проникновенный.
— Что рождается, то умирает, что приходит, уходит также. За предел ступив, вернуться можно, но уже другим, не таким, как ушел туда. Возвращайся и ты, если желаешь того, а не хочешь, оставайся во тьме. Я даю, а ты забираешь. Я плету — разрываешь ты. Но одной нитью связаны все, нашедшие путь сюда.
Удивительно было смотреть, как защитница рода людского зовет из небытия ту, что может оборвать жизнь одним прикосновением. Зовет, даря новую жизнь, возвращая утраченную судьбу. Не стало ни времени, ни ветра, ничего, кроме круга, а в нем двоих. Мать положила ладонь на грудь, спрятанную под темными одеждами, возвращая бесчувственной дыхание. А потом встала, снимая с Марен плащ с капюшоном. В ее руках смятый плащ превратился в ворона, что тоже когда‑то был чьей‑то жизнью и жертвой во имя могущества и почти безграничной власти.
Никто из стоящих в том круге не забудет чувства свободы, объявшее всех, когда черная птица исчезла в темноте.
На скале светился огонек, мигая, как маяк. Берн и Макс взяли не совсем правильное направление, приблизившись к берегу. Но это было не страшно, ведь Элигерский порт остался позади.
Освещенная пламенем, Феникс стояла на палубе рядом с Ярошем. Почти все остальные уснули.
— Я понимаю, что они говорят, Ярош, — наблюдая за маяком, сказала черноволосая красавица.
— И что? — Яроша сейчас больше интересовала Феникс, нежели сигналы с берега.
— Заберите… нас… у нас… ваша… карта… — по слову произнесла она, и с радостью обернулась к капитану. — Карта, Ярош! Понимаешь?
— А если это ловушка? — Ярош так устал, что не мог верить своим предчувствиям.
— Я проверю.
— Нет, Феникс…
Но она уже превратилась в огненную птицу и сделала круг, долетев до берега.
— Это не ловушка, — сказала Феникс, превращаясь в человека. — Их трое. У мальчика на ладони пламя. Жизнь возвращается даже в земли, подчинившиеся Императору.
— Но не в столицу, — вздохнул Ярош. — И ненадолго. Я отправлю за ними лодку. Такой огонь на счастье.
И Ярош улыбнулся. Спокойно и вольно. Сегодня он заснет без кошмаров о прошлом и будущем, а завтра они будут в открытом море. Очень мало кораблей способны догнать «Диаманту». И все эти корабли пиратские.
Море больше не казалось похороненным под мертвым металлическим саркофагом. А звезды сияли ярко, как всегда сияют звезды, когда начинается опасное приключение.
Глава 8. Встречи и утраты
Ирина встречала утро, стоя на носу корабля. Волны зеленели в солнечных лучах: сбывалась мечта, так долго преследовавшая ее во снах. Ласковые рассветные волны, на которые хочется ступить и идти до самого горизонта…
Море было щедрым на попутный ветер для корабля с черными парусами, незамутненная гладь стелилась под килем. Чего еще желать?..
Но мир не царил на палубе. С появлением Ричарда команда словно разделилась на два лагеря. Яроша многие называли капитаном, но были еще не решившие, к кому присоединиться, или просто хотевшие остаться в стороне.
Например, Ян и Константин, недовольные и даже напуганные присутствием на корабле вампирши и других странных людей, которые могли превращаться в зверей и птиц. Они не подружились, но общие чувства и стремления, на деле оказавшиеся самообманом, заставляли их держаться вместе. Вот и сейчас эти двое сидели на бочках, размышляя, как быть дальше.
— Зря я сюда полез, — жаловался школьный учитель Константин. — Героем себя почувствовать захотелось, мир увидеть, в чужих странах погостить. На старости лет совсем ум потерял.
— Да ты еще не старый, — засмеялся Ян. — А здесь интересно…
— Интересно! — прикрикнул старший, умудренный опытом учитель. — Слышал, что говорят? В Элигерском порту убили кого‑то. Это не игрушки, Ян. Ты хотел стать чародеем, но разве сможешь мучить и убивать ради силы своих заклятий?
Ян не ответил: с такой точки зрения он о чародействе пока не думал.
— Можно мне к вам присоединиться? — возле них остановился Дэниэл.
— Конечно, дружище, — обрадовался Ян, подвинувшись, чтобы на бочке им обоим хватило места. — Мы как раз обсуждаем, правильно ли сделали, что попросились на этот корабль.
И такие разговоры велись не только между ними. Ольга и Виктор тоже беспокоились. Родителей Роксаны не позвали в зачарованный круг, но Катерина неосторожно обмолвилась о стародавних чарах, чем очень напугала Ольгу.
— Это плохо, — в который раз начинала жена Виктора. — Я не понимаю. Они что‑то знают, чего не знаем мы, словно живут в ином мире. То, что они рассказывают об Элигере, гадко и жестоко, но порт же неподалеку от нашего городка. Почему мы почти не видели имперских солдат на наших улицах? Та казнь на площади — первая на моей памяти. А до главного порта за день добраться можно!
— Все это странно, — Виктор не знал, как успокоить жену, его волновала дочка, которая с все возрастающим восхищением говорила с ними об этих необычайных существах, ведь людей в команде была только половина.
— Все, кого капитан привел вчера, — тихо продолжала Ольга, будто сама себе говорила, — печальные и жестокие, словно обреченные, искалеченные… Даже та смуглая красавица, которую с мужем подобрали ночью. Ты видел ее руки?
Виктор покачал головой, он не видел, когда Эсмин поднялась на борт.
Айлан и Олег обнажили оружие. Олег с улыбкой напал первым. Айлан легко отразил удар.
— Привет, друг, — поздоровался он.
— Привет, Айлан!
Второй удар был более удачный, но Айлан уклонился и напал сам. Не помогло: Олег тоже был мастером.
— Кто притворяется стражем, тот нарушает закон, того ждут страшные мучения.
— Пусть сначала поймают! — рассмеялся Айлан. — А ты почему на пиратском корабле, Олег?
— Скучно с бумагами, а не с ветром знаться, — вернул ему смех товарищ.
Услышав звон клинков, к ним сбежались почти все новоиспеченные пираты. Но Олег и Айлан сражались, не пытаясь ранить друг друга. Возле Яроша встали Хедин и Ричард.
— Давно не видел этот ритуал, — Хедин зачарованно наблюдал за поединком: оба не уступали в мастерстве.
— Ритуал? — переспросил Ярош.
— Да. Когда друзья долго не видятся, проверяют, кто чему успел научиться.
Блеснуло под пальцами Айлана, и Олег выпустил оружие. Хедин зааплодировал.
— Не честно, — поднимая короткий меч, обиделся Олег. — Ты знал, что чары мне так и не зачли.