— У тебя интересные карты, Ярош, такие старые.
— Моих здесь мало, в основном эти карты собраны моими предшественниками, и не только капитанами «Диаманты», — Сокол отвлекся от своего занятия. — Что‑то случилось, Марен?
— Нет, пока все хорошо, — давняя отодвинула от большой карты несколько маленьких, открывая большой континент, чей северный край так часто сковывает лед: здесь еще не было обозначено место, ныне ставшее столицей Империи. — Я пришла кое‑что рассказать тебе, Ярош. О том корабле, откуда Илария, Андрей, Иржи и Тимур.
— А что не так с тем кораблем? — заинтересовался Ярош. — Обычный пассажирский, в темноте наскочил на рифы, так бывает…
— Не обычный, Сокол, — усмехнулась Марен. — Из порта его провожала я, не думала, что в последний путь. Вспомни, насколько близко отсюда пиратский остров. Тот корабль бывал там раньше, только под другим флагом.
Ярош смотрел на давнюю изумленно.
— А разве все пиратские корабли не были сожжены? Разве тогдашний министр не отдал такой приказ?
— Отдал, — кивнула Марен. — Но мы потеряли много кораблей в войне с Пиратским братством, и поэтому кораблям капитанов, присягнувших Химере, изменяли названия, заколдовывали и отправляли служить Империи. Но и тогда корабли оставались живыми, хотя многих из пиратских капитанов советник Императора позднее казнил.
Мы заметили, что Море милостиво к таким кораблям, ведь корабль не виновен, что его капитан оказался слишком слабым перед лицом новой силы и предал себя. Корабль живет дальше, печалится об утраченном и ждет попутного ветра. Море любит смельчаков, и ему все равно, будут ли то пиратские капитаны, имперские командиры или просто свободные люди. Именно такие и становились новыми капитанами на бывших пиратских кораблях.
Она ненадолго умолкла, давая Ярошу возможность подумать, а, может, просто вспомнить, как он сам удивлялся, что Море дарит попутный ветер не только пиратским капитанам.
— Пиратский остров — символ свободы, и как всякий символ, он должен быть опозорен и уничтожен. Иногда советнику Императора и самым сильным выпускникам Имперской Звездной школы удавалось дотянуться до него чарами, и потом те чары становились основой дальнейшего колдовства. Но остров оставался свободным от нашей воли.
Имперский флот неоднократно пытался подойти к острову, пиратские капитаны объединялись и отбивали атаки, а потом Море и вовсе перестало подпускать к острову вражеские корабли, меняя ветра и подводные течения. Но те корабли, на которых раньше поднимали красный стяг, могли заходить в пиратский порт. И мы этим воспользовались. Мы должны были уничтожить последний оплот Пиратского братства, пусть и побежденного в морских боях и ослабевшего из‑за измен.
Официально судно было торговым, капитан ничего не знал, но несколько пассажиров получили задание от советника Императора и спящие чары. Иржи был в услужении у них. Ты знаешь, Ярош, что есть возможность передавать заклятия простым людям, хотя обычно достаточно чародеев, которые могут колдовать где угодно, лишь цена такого чародейства бывает разной…
Она снова замолчала, и на мгновение Ярошу показалось, что в темных глазах мелькнули отблески красных огненных цветов.
— Тот корабль, Ярош, подошел близко к острову, как сейчас мы. Но Море, вероятно, почувствовало, какой груз на его борту. Море наслало на корабль шторм, отнесший его далеко на запад, ведь корабль и его капитан изо всех сил пытались спасти доверенные им жизни. Корабль налетел на рифы и утонул, буря была такой страшной, что в ней должны были погибнуть все. Море обезумело от крови и гнева…
— Но ведь погибли не все, Марен, — Ярош удивлялся, с какой легкостью она рассказывает о прошлом, когда осознала, в чем основа могущества Империи, а, может, чувствует себя ее частью до сих пор.
— Да, погибли не все. И я не понимаю, почему. Возможно, их пощадили из‑за мальчика, чтобы не оставлять его одного на безлюдном острове. Мы не знаем, что суждено этому ребенку, а Море может знать…
Ярош смотрел на Марен, и ему казалось, что сейчас он понимает, о чем думает и что чувствует давняя. Для нее было удивительно встретить след потерянного Империей корабля так близко от цели, и она сама хотела узнать, что же в действительности случилось тогда, потому и спрашивала у ветра, волн и песка на берегу, и ей отвечали, хотя вряд ли с радостью.
— Ты пойдешь со мной в город? — спросил пиратский капитан.
— Не пойду, и никто из давнего народа не сойдет с корабля. Наше присутствие может повлиять на пиратский остров — слишком много чар оплетают его, и защитных, и вражеских. Если хочешь, иди один, Сокол. Другие тоже могут там побывать без каких‑либо предостережений.
— Конечно, я пойду, а другие пусть сами решают, — с улыбкой Ярош поглядел на море за стеклом.
На темном небосклоне над самым горизонтом мигала едва заметная желтая звезда.
— Выйдем на палубу, Марен, — предложил Сокол.
На вахте стояли Юран и Айлан. Они тоже заметили странную звезду.
— Капитан, там свет, но не похожий на маяк, — Юран обернулся к Ярошу. — И такой звезды я не знаю.
— Это маяк, — откликнулся Айлан. — Маяк на пиратском острове, он не для людей, а для кораблей. Правильно, Ярош?
— Правильно, вас хорошо учили, Айлан, — голос у Яроша был довольный, хотя и с легкой насмешкой. — Мы идем туда, доверимся нашему кораблю. До Тортуги на самом деле еще далеко.
«Диаманта» скользила по темному морю, ведомая светом маяка, волны расступались, пропуская пиратский корабль. Розовело небо на востоке, приходил новый день…
Тортуга. Последний свободный порт, где деньги Империи — пыль. Только до него еще нужно добраться. Но на том острове не уважают искусственность, в его гавани не заходят металлические корабли с глупыми модными названиями, позорящими флот любой страны, а чувства людские льются через край, как и выпивка. И чувства те настоящие, не поддельные…
Солнце садилось, купаясь в море, ветер радостно наполнял черные паруса. Ветру нравилось помогать кораблю, которому он необходим. Каждому хочется ощущать себя нужным, даже ветру.
«Диаманту» увидели издалека, поэтому, когда корабль подошел к пирсу, его встречал пестрый люд, хотя не все среди них могли назвать себя пиратами. Феникс, стоящая по правую руку от капитана, разглядела в толпе даже сутану священника. Рядом с ним стоял горделивый дворянин, придерживая роскошный серый плащ, украшенный изысканным узором дорогой вышивки.
Ярош с мостика помахал людям шляпой. К вечернему небу взлетело несколько залпов, осветив пирс. Вольный порт встречал их как гостей.
Капитана «Диаманты» многие знали, с ним часто здоровались, хотя и не все были ему рады. Пиратское братство всегда неоднородно, но благодаря этому оно и живет.
Толпа сопровождала новоприбывших до самой таверны. На корабле почти никто не остался, кроме давнего народа, — всем хотелось посмотреть на пиратский порт. Но команда Яроша старалась держаться вместе в незнакомом городе. Только Феникс сразу затерялась на плохо освещенной ночной улице. Здесь она была как дома.
— Ну, пожалуйста, мама! Это нечестно! — молила Роксана, но Ольга не хотела ее слушать.
— Нет, мы это уже обсуждали.
Друзья Роксаны стояли поодаль на опустевшей палубе, где кроме них и призрака никого не было. Понурившись, они наблюдали, как подруга пытается уговорить родителей отпустить ее на берег.
— Я здесь одна не останусь. Несправедливо! — серо — зеленые глаза Роксаны сверкнули яростью и обидой.
— Несправедливо, что из‑за тебя, дочка, и мы ничего не увидим, — поддержал Ольгу Виктор, обернувшись к детям. — И вам, друзья, я тоже советую остаться на корабле. Детям от таких сомнительных мест следует держаться подальше.
— Благодарим за совет. Но, простите, вы не наши родители, — почтительно напомнил Виктору и Ольге Юрий. — Мы с Ритой можем за себя постоять. И капитан Ярош нам не запретил.