— Здесь бриллианты, — сказал он, проводя ее по главному торговому залу. — Цветные камни там. В конце у нас отдел с менее дорогими украшениями — золотыми медальонами и цепочками, нефритовыми кулонами, клипсами с гравировкой, пряжками для ремней и тому подобным. Все это привлекает людей с меньшим достатком. Я знаю, что некоторые ювелиры ограничивают ассортимент недорогого товара. Но я считаю, если мы доставим удовольствие юноше, который купил у нас медальон для своей первой возлюбленной, лет через десять он придет за бриллиантовым кольцом для невесты, а еще через десять лет мы продадим ему рубины для его любовницы.
Пит избегала бы таких грубых выражений, но идею магазина не только для богатых одобрила.
Скаппа провел ее по отделу высокохудожественных изделий из серебра и золота, по секции, где будут продаваться антикварные вещи, по салонам для богатых клиентов.
— É bellissima, eh? — с гордостью заметил он, когда экскурсия закончилась.
Пит улыбнулась и ответила на языке, на который он непроизвольно перешел.
— Ma forse non bella com l’uno qual’ giorno a New York. — Пока она еще не приняла предложения, она не могла отказать себе в удовольствии поддразнить Скаппу иллюзиями того, что она когда-нибудь, может быть, создаст для него.
Услышав ее ответ, Скаппа мгновенно смолк. Потом тихо заметил:
— Ваш итальянский восхитителен, синьорита. Где вы выучили его?
— Мой отец итальянец из Милана.
— Конечно, по вашему имени мне следовало бы догадаться. Я слышал, Милан один из самых прекрасных городов. К несчастью, мне никогда не удавалось провести там много времени.
— Подходящее место для одного из ваших магазинов, — заметила Пит.
Скаппа задумчиво кивнул.
Пит отметила, что он внезапно расстроился. Хотя Антонио по-прежнему смотрел на нее, но мысли его были где-то в другом месте, словно краем глаза он увидел что-то подозрительное или опасное в его владениях — магазинного вора или покупателя, который мог быть на самом деле ювелирным вором, высматривающим добычу. Пит осмотрелась, но не увидела ничего необычного.
Потом к нему резко вернулось его оживление.
— В Барселоне есть много достопримечательностей. Пока вы будете обдумывать свое решение, почему бы мне не сопроводить вас?
— Нет, благодарю вас, синьор Скаппа. Если нужно быстро принять решение, думаю, мне следует быстро вернуться домой. — Только там, подумала Пит, она сможет все обдумать.
Скаппа любезно проводил ее до отеля, подождал, пока Пит собрала сумку, потом отвез ее в аэропорт в нанятом им лимузине. Хотя Пит просила его не ждать посадки, Скаппа был внимательным и заботливым, угостил ее кофе в кафетерии аэропорта.
Пока они ждали, когда объявят рейс, он поинтересовался ее личной жизнью, семьей, даже отцом. Пит восприняла его любопытство как свидетельство более мягкой стороны его характера.
Когда наконец объявили посадку, он проводил ее до выхода на летное поле.
— Еще один момент, синьор, — сказала Пит. — Это касается вашей дочери…
Скаппа напрягся.
— Синьорита, я предпочел бы не обсуждать…
— Выслушайте меня, пожалуйста. Честно говоря, я не отношусь к числу друзей Андреа, но восхищена ее способностями. Я знаю, что между вами существует отчуждение, но сейчас представилась возможность примирения. Андреа знает нью-йоркский рынок, и у нее есть опыт в том, в чем я новичок. Вы не думали предложить эту работу ей? Мне не хотелось бы вставать между вами, если есть шанс соединить вас вместе.
С языка Антонио уже был готов сорваться импульсивный ответ, что он отказывается иметь дело с дочерью. Но он вымученно улыбнулся. Если он еще не понял, что Пьетра Д’Анджели — молодая женщина редкой порядочности и честности, ее вопрос снимал всякие сомнения. Лучше, решил он, смягчить ее беспокойство, не вызывая еще больших симпатий к Андреа.
— Я несколько раз пытался помириться со своей дочерью, — соврал он. — Она проигнорировала мои предложения. — Он развел руками, изображая беспомощную капитуляцию. — Более того, я не хочу вбивать клин между ней и тем человеком, которого она любит.
Пит кивнула. Возможно, не расставшись с Марселем, Андреа не сможет вернуться к отцу и работать на него.