Пит не могла вспомнить, чтобы кто-то из посторонних вертелся поблизости, когда флакон был на столе.
Только после ухода детектива Пит вспомнила о ланче с Андреа и ее визите после него.
Она сразу же попыталась отбросить всякие подозрения. Какой мотив мог быть у Андреа? Ей не надо красть никаких драгоценностей, у нее полный магазин своих собственных. Неужели ей захотелось иметь флакон, потому что он редкий и уникальный? Но он неполный.
Или этот поступок был вызван настоящей злобой — дружеские чувства Андреа одно лишь притворство, чтобы замаскировать патологическую ненависть и ревность, которые она по-настоящему никогда не преодолела?
Нет… ее теплое отношение казалось таким искренним.
Абсурдная мысль. Даже если Андреа захотела взять флакон, как она сможет распорядиться им?
С профессиональной помощью.
Как владелец крупного ювелирного магазина Пит знала, что полиция и страховые компании рассылали повсюду циркуляры, сообщая имена, описания и часто фотографии мужчин и женщин, за которыми числятся ювелирные кражи, поэтому их могут опознать, как только они появятся в любом магазине. Пользуясь такими списками, Андреа сможет легко связаться с одним из них, кто согласится взять флакон.
Но вопрос остается прежний: «Зачем?»
Чтобы избавиться даже от тени подозрений, Пит схватила телефонную трубку и набрала номер «Д и И», никогда не забывая его со дней своей работы там.
— Извините, но миссис Ивер нет в офисе, — ответили ей.
— Это Пьетра Д’Анджели. Передайте ей, чтобы она позвонила мне, когда придет.
— Ее не будет сегодня, мисс Д’Анджели. Миссис Ивер отправилась в деловую поездку.
Поездка. Но что у нее за дело, если они с Марселем решили закрыть магазин?
— Мистер Ивер на месте? — быстро спросила она.
— Да, я сейчас вас соединю с ним.
Когда Марсель поднял трубку, он был само очарование и признательность. Андреа сказала ему, что Пит освободит их от запасов драгоценностей.
— Марсель, где Андреа? — спросила наконец Пит.
— Она уехала за границу.
— Без тебя?
— Пит, она поехала повидаться с отцом. Я там нежелателен.
— Думаю, она там тоже нежелательна.
— Возможно, ей будет нелегко со стариком, но она сказала, что ей нужно еще раз увидеть его, — словно ею овладело предчувствие, что он вот-вот умрет. Она улетела внезапно.
Пит заколебалась.
— Марсель, у меня в магазине совершена кража. Из моего сейфа взяли очень ценную вещь. И… я хотела спросить у Андреа, не знает ли она что-нибудь?
— Знает что-нибудь? — отозвался Марсель. — Что ты имеешь в виду, Пит? Как она может знать?
И вновь подозрение показалось абсурдным.
Только потому, что Андреа была в ее кабинете несколько дней назад, ее надо ставить в начало списка подозреваемых?
— Не бери в голову, Марсель. Мне не стоило беспокоить тебя. Когда возвращается Андреа?
— Завтра или послезавтра. Она сказала, что уезжает на день-два.
Пит повесила трубку. Конечно, Андреа вернется. Разве вор крадет что-то, убегает, а потом возвращается к расследованию?
Совпадение и ничего больше. Флакон пропал. Андреа отправилась проведать отца. Два события, у которых нет ничего общего.
С годами Витторио спал все меньше и меньше. Лежа без сна в постели и глядя на потолок или бросая случайный взгляд на женщину, спящую рядом с ним, он переживал СВОЮ ЖИЗНЬ, ЖИЗНЬ Витторио.
И поскольку в последние дни он чувствовал себя как Витторио все менее и менее спокойно, чем в роли Антонио, он поднимался раньше и раньше, чтобы начать новый день, заняться делами, которые обеспечивали его маскировку.
Он вынужден был признать, что Витторио оказался неудачником, сбежавшим из своей страны, спасая жизнь и оставляя за собой репутацию преступника, соучастника палачей.
Зато Антонио преуспевал. Он никогда ни от кого не убегал.
Пелена тумана, поднимающаяся с озера, все еще нависала над улицами Женевы, когда Антонио приехал в магазин. Он поднял защитные ставни, выключил сигнализацию особым ключом, отпер входную дверь и вошел в магазин, заперев за собой дверь. До открытия было еще несколько часов. Он проведет время за проверкой прихода, отчетами агентов из-за границы, которые занимались поисками новых мест для магазинов, просматривая эскизы новых украшений из своих мастерских, а иногда он просто перекладывал с места на место драгоценности, выставленные в магазине.