Девушка постепенно затихла, и Ажен, выждав паузу между всхлипами, снова задал свой вопрос об отряде Вердье.
— Все погибли! Большинство не успело даже проснуться, когда их перебили солдаты, — на карибском жаргоне ответила Лаура. А потом, помолчав, добавила: — Только мой муж и несколько охотников пытались защищаться. Но все, в том числе и женщины — убиты. Я видела из зарослей, как их закапывали в общую яму. ...А дом наш сожгли. ...
Слёзы опять потекли по её лицу, и она тоненько с надрывами завыла, уткнув голову в колени и выплёскивая своё горе.
Ажен молча повернулся и, ссутулившись от нерадостной вести, подволакивая ногу, направился к лошадям, на ходу обдумывая услышанное. Ему было ясно, что испанцы действовали одновременно в двух местах и, наверняка, во втором испанском отряде, разгромившем стоянку Вердье, людей не меньше, чем высадилось у них. И этот отряд гораздо опаснее, поскольку захватил более двух десятков лошадей и мог теперь перебросить пушки и послать всадников в любом направлении. Только выведав замыслы испанцев, буканьеры могли чувствовать себя в относительной безопасности.
Подойдя к лошадям, охотник принялся обшаривать седельные сумки, отыскивая кусок чистой материи, чтобы перевязать себе ногу. Подходящий лоскут ткани нашёлся в сумке на Вороне, там же обнаружился кошель Бертрана с тремя десятками пистолей, его трубка и табак.
Рана на бедре оказалась небольшой, но болезненной. Присыпав её порохом, Поль туго обмотал ногу тканью, натянул штаны и завязал пояс. Потом поймал за уздечки коней и подвёл их к жене Вердье.
— Ты умеешь держаться в седле? — обратился он к девушке, которая молча кивнула, не делая попыток встать.
— Что с тобой? — спросил Ажен, подойдя вплотную. — Ранена?
— Нет. У меня ноги свело, я не могу подняться, — взглянула она на него, сморщившись от боли.
— Ложись! — приказал Малыш и легонько толкнул её, опрокинув на спину.
Лаура замерла неподвижно, доверившись охотнику. Только глаза выдавали её настороженность.
Малыш, стараясь не останавливать внимание на полуобнажённом женском теле (хотя это удавалось ему плохо), присел на корточки и сбросил с её ножек легкие башмачки. Крепкими пальцами он помассировал девушке ступни, несколько раз потянув большие пальцы вверх. Затем, надев обувь, он взялся своими сильными руками повыше колен и начал разминать бёдра, обжигаясь их податливой нежностью. Лаура, как сумела, прикрылась полой плаща, и чем больше старался Ажен ей помочь, тем сильнее краснела, сгорая от стыда. Помассировав несколько минут бёдра и, чувствуя, что уже не справляется с желанием, Малыш поднялся с колен.
— Давай попробуем подняться, — сказал охотник и подхватил девушку подмышки, помог встать. — Ну, вот видишь, всё хорошо. Походи немножко, пусть ноги отойдут.
Девушка прошла несколько шагов, с облегчением чувствуя, что боль в сведённых ногах прошла.
— Спасибо, — сказала она, стирая с лица слёзы. — Я очень благодарна за помощь.
— Меня зовут Поль Ажен. Я из отряда Флери, — представился буканьер ещё раз. — А ты, если не ошибаюсь, Лаура?! Я видел тебя пару раз на стоянке Вердье.
— Да, я его жена, точнее...,— губы её задрожали, лицо исказилось, готовое разразиться новым потоком слёз, — ...вдова, — еле внятно произнесла она, усилием воли справившись с собой.
Малыш попытался отвлечь её от тяжёлых мыслей самым простым способом, который знал — работой.
— У меня тут есть иголка и нитки. Я пойду, соберу оружие, а тебе надо зашить одежду!
С этими словами буканьер пошарил в своей сумке и вручил девушке иглу и моток крепких ниток.
Пока она зашивала распоротую рубаху и приметывала отрезанные от плаща застёжки, Ажен обошёл мёртвых испанцев. Он бесцеремонно снял с них оружие и кое-какую одежду. Кирасы и шлёмы простого изготовления особой ценности не представляли, и тащить их с собой не стоило. Это добро, так же, как и два потёртых кожаных колета, он спрятал в кустах, надеясь при случае забрать. Для себя приглядел чёрный камзол, убитого из мушкета в голову испанца. Тот хоть и жал под мышками, но был из хорошего сукна и вполне мог прикрыть его красную рубаху, издалека бросающуюся в глаза.
Оружия набралось изрядно: три мушкета, пистолет, два палаша и шпага. Шпага была хорошей работы и стоила десяток дублонов. Ажен зарядил всё оружие и навесил его на вороного. Клинки приторочил к седлу другого коня, сложив в приседельную сумку кинжалы, найденный порох и пули, не забыв бросить туда и испорченный пулей пистолет Луизы с серебряной насечкой (глядишь, кто и починит дорогостоящую вещь).