Что заставило Ажена оглянуться, отойдя от реки всего на двадцать шагов, он и сам не понял. Какая-то угроза почудилась ему за спиной. Всего мгновенье понадобилась глазу, чтобы выхватить из безмятежности раннего утра вереницу выплывающих из-за поворота баркасов, забитых вооружёнными испанцами.
Двести шагов, отделяющих его от товарищей, Поль пронёсся быстрее ветра, размахивая руками и крича. На бегу, он заметил, как фигуры охотников, алея красными рубахами, непонимающе застыли, вглядываясь в его сторону.
— Испанцы! Испанцы! — выкрикивал Ажен, стремглав огибая мелкие кусты и приближаясь к лагерю.
— Их много! — бросил он на ходу и поспешно нырнул в хижину за своим мушкетом и шпагой.
Испанцев пока не было видно — высокий берег скрывал их от буканьеров. По команде Флери два человека с оружием бегом двинулись в сторону надвигавшейся опасности. Остальные торопливо заряжали мушкеты.
Все услышали разорвавший утреннюю тишину залп и увидели, как упал Жерон, необдуманно выскочивший на берег реки и отброшенный тяжёлыми мушкетными пулями. Его напарник был осторожнее, прекрасно понимая, что красная рубаха буканьера — отличная мишень на фоне зелени. Он подполз и затаился у кромки откоса, наблюдая как двенадцать баркасов под дружные взмахи вёсел развернулись и направились к берегу. В каждом сидело не меньше десятка солдат в кирасах и шлемах. На носу шести лодок торчали небольшие кулеврины, и, если бы не обрывистый берег, то их ядра уже давно бы начали крошить стены хижин. Высмотрев всё, что необходимо, охотник отполз назад, и, пригибаясь, бросился к товарищам.
То, что опасность нависла серьёзная, Пьер Флери понял сразу. Он ничуть не сомневался в мужестве своих буканьеров, как и в том, что если они вовремя не скроются, то их всех здесь и уложат. А раненых испанцы попотчуют огнём или раскалённым железом. В тоже время убит Жерон, и Флери не был бы французом, если бы не отплатил за убийство соотечественника.
— Отходим! — резко сказал он. — Ажен, Жавер, Бенуа, Кордье и Лангедок — впятером прикроете нас. Ты старший, Роже, — повернулся он к Лангедоку. — Возьмите лучших лошадей, дадите несколько залпов и уносите ноги к плантации Перрюшона.
Направив гонца к охотничьему отряду Вердье, располагавшемуся в двадцати милях вниз по реке, Флери махнул рукой и маленький вооружённый отряд в составе восьми всадников и полутора десятка пеших охотников быстро скрылся в пальмовой роще. Узкой полосой, не более четырёхсот ярдов, роща тянулась без малого на две мили, уводя в сторону от реки. Дальше шла широкая луговина с редкими деревьями и кустарниками, а затем шёл лес. К плантации Перрюшона Флери рассчитывал добраться к вечеру. Там отряд мог быть усилен французами с плантации вдвое, а если через сутки подойдёт Вердье со своими людьми, то они смогут выставить около сотни бойцов и задать отличную трёпку испанцам. В превосходстве своих буканьеров Флери не сомневался — все как один отменные стрелки, да и холодным оружием многие владеют мастерски.
У хижин никого не осталось. Лангедок со своей группой в спешном порядке укрылся в кустарнике, тянущемся от рощи в направлении реки. Эта позиция была хороша тем, что при выдвижении испанцев к лагерю давала возможность ударить им во фланг, а затем, маскируясь кустарником, укрыться среди деревьев.
В отряде многие охотники имели прозвища, хотя Флери их не признавал и называл всех по именам. Поля Ажена окрестили "Малышом", то ли из-за молодости, то ли в противовес его крупному телосложению. Хотя при своём росте в шесть футов и два дюйма он не был самым высоким среди охотников, но бог, несомненно, поработал над его телом, наградив фигурой античного дискобола. Мощнее его выглядел только Кордье, получивший год назад за свою огромную физическую силу прозвище "Железная лапа", после того, как в кабаке, на Тортуге, для потехи товарищей завязал узлом железную кочергу. Лангедока, хотя и называли за глаза "Бретёром", но обращаться так к нему никто не рисковал, не зная, как он к этому отнесётся. Жавер, приятель Ажена, имел прозвище "Стрелок". Во всём отряде никто не мог состязаться с ним в меткости. Это он, всего за месяц, обучил Ажена отлично стрелять из мушкета. И Поль гордился своим другом, весёлым и неунывающим — любимцем всего отряда. Второй приятель Малыша — Жак Бенуа прозвища не имел. Был он небольшого роста, очень подвижный и темпераментный, прирождённый наездник. Хотя стрелял он посредственно, но лучше его никто не мог отбить быка от стада и, раззадоривая, заманить поближе к лагерю, чтобы там и прикончить, а не тащить тяжёлую тушу издалека, изматывая лошадей. Бенуа ещё умел делать то, что в отряде больше никто толком делать не умел — великолепно метать ножи. Это его искусство для охоты практической ценности не имело — ножом быка не свалишь, зато в часы отдыха Жак частенько развлекал товарищей своим мастерством.