Через несколько дней Рыжий Генри приказал выслать в окрестности лазутчиков и выставить дозоры вдоль побережья на расстоянии десяти миль от города. Он не без основания полагал, что слухи о взятии Панамы уже достигли ближайших испанских поселений, и гачупины уже где-то копят силы для ответного удара, а корабли тихоокеанской эскадры движутся к Панамскому заливу. Вслед за лазутчиками были высланы крупные отряды корсаров, с целью захватить как можно больше пленных жителей, бежавших из города.
На долю команды Дэвиса достался пост в восьми милях западнее города. Сначала там несли службу по двое, а дней через десять, когда моряки пообвыкли, капитан стал посылать по одному.
Малыш ранним утром сменил опухшего от сна Бенуа и тот, поболтав с другом десяток минут, взобрался на лошадь и отправился восвояси. Расположившись в тени кустов веранеры, окутанной облачками красных, оранжевых и фиолетовых цветов, Ажен осмотрел горизонт и побережье. Не увидев ни паруса, ни дыма, он спокойно улёгся в траву, закинув руки под голову.
Сигнальный костёр, сложенный на взгорке, был в двух шагах и Поль в любой момент мог его запалить, чтобы дымом подать сигнал о появлении испанцев.
Время от времени он вставал, осматриваясь по сторонам, но кругом было тихо и ничто не вызывало тревогу.
Часа через три с моря подул свежий ветер, разведя крутую волну, которая, сердито пенясь, накатывала на берег.
Небольшую лодку, под двумя парами вёсел, Поль заметил неожиданно, всего в двухстах ярдах от берега. Подгоняемая ветром, та легко взлетала на гребень, чтобы тут же скользнуть между волн и появиться на двадцать шагов ближе.
Ажен подобрал оружие и осторожно отполз в кусты.
Лодка стремительно приближалась к полосе прибоя. Когда она ткнулась в берег, двое негров, соскочив в воду вытянули её подальше, и на песок спрыгнул богато одетый молодой испанец.
— Подтяните её повыше! — приказал он рабам. Те, взявшись за нос лодки изо всех сил потащили её на берег. Было видно, как напряглись их чёрные, мокрые спины, а на руках вздулись верёвки мышц.
Дальнейшее произошло настолько стремительно, что Поль не успел даже ахнуть. Испанец подскочил сзади к чернокожим и двумя быстрыми ударами кинжала расправился с обоими. Одного, очевидно только раненого, он перевернул и погрузил узкий клинок в грудь по самую гарду, наверняка проткнув беднягу насквозь. Заботливо вытерев лезвие от крови и вложив оружие в ножны, он повернулся кругом.
Красная буканьерская рубаха Малыша, неожиданно появившаяся на фоне цветущей веранеры, лишила испанца на мгновенье дара речи.
— Дьявол! — тут же опомнился он и, выхватив из ножен кинжал, резко повернулся и забросил его подальше в море. Секундой спустя он обнажил шпагу, даже не сделав попытки вытащить из-за пояса пистолет, возможно тот был разряжен.
Малыш, отложив мушкет, тоже вытащил из ножен клинок, считая для себя бесчестным ухлопать противника пулей, не дав ему ни малейшего шанса. Они сошлись в пяти ярдах от кромки пенившейся воды.
— Я, дон Аугусто Марио де Карсо! Клянусь всевышним мне не хочется убивать тебя корсар. Видно и среди вашего лютого племени попадаются порядочные люди, — сказал испанец, опуская шпагу.
— Тогда сдавайся! Если найдётся кому заплатить за тебя выкуп, наверняка сохранишь жизнь, — нахмурился Малыш, с презрением посмотрев на (как ему показалось) струсившего испанца.
Уловив этот взгляд, дон Аугусто поджал губы и залился краской гнева:
— Защищайся, корсар! — сдержанно произнёс он. — Да пошлёт тебе всевышний лёгкую смерть! — еле слышно прошептал испанец, делая искусный выпад.
Дон Аугусто был примерно одного возраста с Аженом или даже чуть младше. Он легко перемещался вокруг более грузного противника и чувствовалось, что руку ему ставил опытный фехтовальщик. Дважды он почти дотянулся остриём до груди едва успевавшего отбивать удары Поля. Ноги Малыша вязли в мокром песке, тогда как испанец, весивший в два раза меньше, только слегка его продавливал, беспрерывно атакуя более рослого и грузного противника. Через несколько минут затянувшегося поединка, де Карсо заметно устал, так ни разу и не коснувшись клинком корсара. Удары его потеряли первоначальную силу и стремительность, да и Малыш приспособился к манере ведения боя противником.