Рассказывают, на вопросы она отвечает скорее намеками, порой загадками. Но паломники, как заметил Арсений, выходили от нее просветленными. Даже вечерние сумерки, казалось, отступали в благоговении. Впрочем, долго он в очереди не стоял: сработала предварительная договоренность шеф-редактора.
— Всего лишь один вопрос, — включил диктофон Арсений, обращаясь к приземистой пожилой женщине со стертыми чертами лица — ясновидящей Патрикеевне. — Наступит ли конец Света в декабре 2012?
Ясновидящая с минуту изучала Арсения.
Арсений тоже взял паузу, с искренним интересом глядя в подслеповатые глаза ясновидящей.
Неизвестно, сколько продолжалась бы игра в гляделки, но тут кот прыгнул к ней на колени и нетерпеливо заурчал.
— Ответ получишь у читателя, — наконец прошелестела она, почесывая кота за ухом.
— У какого читателя? — подался вперед Арсений.
— Массового, — дернула рукой старуха, прогоняя кота.
Кажется, я теряю здесь время, выключил диктофон Арсений. Даже на экспресс-интервью не тянет. Что ж, выдам «реплику», усмехнулся он и стал сканировать взглядом все, что шло в тему: низкий нечистый потолок, допотопная скатерть с кистями, замызганная колода карт, целый выводок тонких оплывающих свечей и даже кот. Правда, рыжий.
Патрикеевна усмешку вернула и тут же утратила интерес к посетителю.
Неожиданно звякнул колокольчик, и на пороге вырос двухметровый амбал:
— Следующий! — прокричал он в сторону очереди.
…Едва Арсений подошел к редакционной «Волге», как из тени ступила навстречу девушка. На вид — монашка-монашкой: платок до глаз, глухое темное платье в пол… Но веселые ямочки, нежный румянец, солнечная улыбка и… разноцветные глаза опрокидывали первое впечатление. «Ряженная?!» — мелькнула мысль. «Девушка, где линзу потеряли?» — чуть не сорвалось с языка.
Но тут прохладная рука коснулась его ладони.
— Тайна конца Света — в твоем рассказе про погибшего опера, — порывисто зашептала она.
— «День за год»?! — опешил Арсений.
Но она лишь свела у груди указательные пальцы, будто в мимолетной молитве, и быстро отступила в тень.
— Октагон… — донеслось сквозь шелест листвы.
— Что?! — шагнул он за ней.
Из зарослей кустов вдруг выступил деревянный забор, две доски которого были раздвинуты: едва успев ошеломить, девушка исчезла. В руке осталась записка, которую она успела вложить в его ладонь.
«У каждого свои Святки», — прочел он и… словно туман рассеялся.
Его озарило! Ясновидящая попала в точку. Ему действительно поможет Читатель. «Массовый», как нелепо, но точно изрекла Патрикеевна. И он мысленно попросил у нее прощения.
Глава I. Тайный совет
В роскошно убранные апартаменты в мантиях, напоминающих кардинальские, вошли четверо. Одинаковую беспристрастность лиц опрокидывали выразительные глаза, выплескивая ярко выраженную индивидуальность каждого. Лучезарный взгляд одного оттенял непреклонный характер другого, а жаркий, магнетический посыл третьего соперничал со всепроникающим, как зимняя стужа, взглядом четвертого.
Они не присели за накрытый на четыре персоны стол с изумительными яствами. Никто не опустился и на круглый ворсистый диван с дюжиной разнокалиберных подушек.
— Нужен ход конем, — задумчиво произнес Лучезарный.
— Троянским? — дрогнули уголки губ Магнетического.
— Как коня вы назовете, так скакун и побежит, — холодно глянул Всепроникающий, а его рука, вынырнув из складок пурпурной мантии, уже демонстрировала лист бумаги. — Анкетные данные «скакуна».
— Этот побежит. Рысью, — сурово поджал губы Непреклонный. — «Арсений Данилов, редактор отдела новостей, Пятигорск», — процитировал он, едва бросив взгляд на анкету. — Но у нас не скачки — другая игра, другие ставки. Объявленный конец Света вполне может и состояться: 50 на 50!
— Только аншлага не будет, — потрогал усы Магнетический.
— У Данилова потрясающая натальная карта, — вновь заструился взгляд Лучезарного. — А транзиты планет на декабрь 2012-го сулят и вовсе беспроигрышный вариант. Пусть бьет копытом.
— На подобном попустительстве поскальзывались и великие некогда царства, — отреагировал Непреклонный, прохаживаясь вдоль панорамного окна. — Что осталось от Древнего Египта? Тень! Жалкий всплеск сожаления, запечатленный на свитке папируса: «магические формулы не действуют, ибо о них теперь знает каждый», — выделил он последнее слово и сокрушенно хрустнул пальцами. — Ваш журналист — ходячий рупор.