Опыт предшественников многому научил дона Мануэля. Он никуда не отсылал грузы серебра и золота, а аккуратно складывал и ждал своего часа. Однако хотя шахта приносила ему огромные доходы, он со своими рабочими-индейцами обращался прескверно, платил им такие гроши, что они едва могли прокормиться; заставлял работать, пока те не валились с ног или даже умирали; а если они добывали, по его понятиям, маловато, приказывал подгонять их плетью. С неграми некоторое время это еще сходит с рук, но с индейцами — никогда. За триста лет своего владычества в Мехико испанцы никогда не контролировали территории всей страны. Племена индейцев постоянно восставали, волнения и возмущения не прекращались все триста лет. Подавлялись в одном месте жестоко и бесчеловечно — и тут же вспыхивали в другом. Так было и в великом и в малом. И однажды восстали индейцы на шахте дона Мануэля. Его жене, донье Марии, удалось бежать, а сам он был забит насмерть. Богатств дона Мануэля не тронули: убедившись, что он мертв, индейцы разошлись по своим деревням.
Когда донья Мария через посыльного разузнала, что шахта невредима, она вернулась для продолжения работ. Добытые сокровища она нашла в целости и сохранности. Этого состояния было довольно, чтобы безбедно прожить до глубокой старости.
Но она вбила себе в голову вернуться в Испанию, и не как-нибудь, а самой богатой в стране дамой. Донья Мария была еще молодой, красотой ее судьба не обделила, вот и родилась у нее фантазия приобрести в Испании дворянское имение и, взяв в супруги маркиза, явиться ко двору короля. Разве мало испанских грандов сочетались браками с дочерьми ацтекских и других индейских вождей Мексики и Перу исключительно из-за их богатства? Почему бы и ей, дочери вполне достойных родителей, с помощью огромного состояния не заполучить в мужья маркиза?
Считать донья Мария умела, может быть, даже лучше, чем ее убитый муж. Она прикинула, сколько будет стоить стародворянское поместье, сколько придется тратить на содержание, на слуг, на выезд, лошадей и путешествия, какую сумму потребует на свои расходы маркиз и сколько будет тратить ежедневно она сама, чтобы блистать при дворе. Сумма вышла внушительная. Но ей все еще казалось, что многое не учтено, что придется платить налоги правительству, пожертвовать деньги на возведение церкви, чтобы заручиться симпатиями инквизиции и не вызвать ее подозрений. После чего она продолжала вести добычу руды на шахте до тех пор, пока не накопила вдвое больше требуемой суммы. Теперь она обезопасила себя от всех возможных просчетов. Да, нелегко ей пришлось в эти годы. Вдали от цивилизации, от любых, самых незначительных удобств, день и ночь в заботах, умело руководя рабочими так, чтобы и не переплачивать, но и не жадничать — лишь бы те выдержали и не восстали вновь.
Так прошло несколько лет. И наконец ее охватила такая тоска по Испании, по чистому дому, хорошей пище и уютной спальне, по супругу, которого могла бы холить и лелеять, что в один прекрасный день сказала себе: пора укладываться и собираться в путь. Оценив свое состояние, пришла к выводу, что нет в мире такой роскоши, которой она не смогла бы себе позволить.
Несколько лет назад по ее велению был создан вооруженный отряд — для охраны и защиты шахты и добытых сокровищ. Состоял отряд из индейцев, нескольких метисов и двух испанских солдат, не то дезертировавших, не то отпущенных из армии. Один из испанцев был ею назначен дневным, а другой — ночным командиром отряда.
Металл, примерно на одну шестую состоявший из золота, а в остальном из чистого серебра, она для удобства перелила в слитки и небольшие болванки, которые укладывались в крепкие ящики. Насколько велико было богатство, дарованное ей шахтой, можно судить по тому, что для его перевозки потребовалось шестьдесят мулов.
Караван и двадцать вооруженных сопровождающих двинулись в путь. До Мехико — две тысячи километров. По бездорожью, через пески пустыни, через крутые перевалы, через реки, вдоль отвесных скал над пропастями, через вековые заросли и леса; несколько дней на ледяном ветру в сьерре и сразу же — в опаляющую жару тропиков, а уже оттуда через заснеженные перевалы — вниз, к цели.
Однажды вечером ей показалось, что люди в лагере как-то странно возбуждены. Приглядевшись пристальнее, она поняла: один из испанцев затеял грязную игру. И действительно, он явился к ней с вопросом: