Андрей Фёдорович пригласил нас в беседку, где стоял пыхтящий самовар и сладости. Ждал, значит. Пока я, обжигаясь, прихлёбывал чай из чашки и заедал его консервированными абрикосами, Любаша во всех подробностях поведала ему мою версию относительно слепого раба и свои измышления по данному вопросу. Из этого я сделал ещё один неутешительный вывод: Любаша доверяла этому дядечке больше, чем мне.
Выслушав Любашу, Андрей Фёдорович несколько минут жевал губы и, не мигая, смотрел на солнце. При этом выражение его лица не было похоже на задумчивое. Мне даже показалось, что он просто хочет выдержать многозначительную паузу, дабы потом обрадовать нас каким-нибудь откровением. Я ошибся.
— Никакого винного завода здесь не было. Никогда, — наконец заговорил Андрей Фёдорович. — Самогон гнали, но и только, — он опять немного помолчал. — Есть небольшое озеро возле кургана Магоги, называют его — Винное. Ребятишки туда купаться бегают да старики с удочками посиживают. Чего-то особенного в нём нет, озеро как озеро. По форме это почти идеальный круг, только в том месте, где оно подходит к кургану, образует узкий заливчик, будто винное горлышко. Может из-за этого его Винным и прозвали.
Курганом Магоги местное население прозывало высотку, которая находилась на юго-западной окраине города. Если свести воедино название озера и слепого раба, то можно смело предположить, что дедушка Любаши держал оборону именно на кургане Магоги. И значит, именно там он нашёл что-то, с чего переписал скифский текст. По сузившимся глазам Любаши я понял, что она провела ту же параллель.
Ради приличия мы просидели у Андрея Фёдоровича ещё около часа, потом Любаша поблагодарила его за помощь и гостеприимство и распрощалась. По пути к озеру она вновь разоткровенничалась и рассказала мне кто такой этот Андрей Фёдорович. Как я и предполагал, он был старым другом её отца и когда-то вместе с ним пытался разгадать дедушкину загадку. Не получилось. Они так и не отыскали слепого раба и вынуждены были смириться с неудачей. Нам удалось пройти на один шаг дальше. По крайней мере, я на это очень надеялся.
Озеро оказалось точно таким, как описывал его Андрей Фёдорович. До самого вечера мы рыскали по его камышовым зарослям, сами толком не ведая, чего хотели найти. Как в той сказке: иди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что. Потом поднялись на вершину кургана, отыскали полузасыпанные заросшие травой траншеи, парочку разрушенных дотов, площадки под противотанковые орудия, воронки от двухсоткилограммовых авиационных бомб. Пошарив в траве, я отыскал ржавую гильзу от сорока пяти миллиметровой пушки и немецкую каску. Судя по следам и трофеям, бои здесь действительно шли тяжёлые. Мне явственно представилось, как танки Гота распахивают гусеницами степную целину, как пехотные цепи штурмуют высотку. Чёрные шапки взрывов, дым, гарь, свист пуль, лязг железа — и русские солдаты с отчаяньем смертников цепляющиеся за каждую пядь родной земли…
В далёком пионерском детстве я был командиром группы «Поиск» и потому имел неплохие познания в истории Великой Отечественной войны. Знания эти основывались не только на школьной программе и книгах советских военных писателей, но и на свидетельствах живых участников тех событий. У меня даже была особая тетрадка, куда я заносил их откровения. Жаль, что она затерялась где-то во времени, сейчас можно было бы написать красивую патриотическую повесть… Так вот, занимаясь поиском ветеранов, я попутно изучал стратегию полководцев всех эпох и народов. Стратег из меня не вышел, но в картах разбираться я научился, и кое-что в стрелках и ромбиках понимаю. Я начертал на земле приблизительную схему нашей обороны: линию окопов, огневые точки, возможные пути подвода подкреплений. Потом сравнил рисунок с картой района и сделал один весьма интересный вывод. Защита города была рассчитана на ведение круговой обороны, главным пунктом которой являлся именно курган Магоги. Причём расчеты эти проводило не наше командование, а кто-то задолго до них. По форме курган напоминал наконечник стрелы, остриём обращённый на восток. Грани наконечника под воздействием внешних факторов оплыли и частично разрушились, но ещё проглядывались. Высотка на севере и длинная изломанная линия оврагов на западе и юге прикрывали этот наконечник как щит. Отсюда возникал вопрос: а не дело ли это рук человеческих?