Сначала она представилась. Звали её Люба. Люба — Любаша — Любовь, иного имени и ожидать было трудно. Как же ещё должно звать такую красавицу? Она села на стул против меня, заложила ногу за ногу, вводя меня в ещё большее смущение, и вкратце обрисовала ситуацию. Вкратце — это минут на двадцать. За это время официант успел принести заказанный кофе, а я успел выпить три чашки и съесть все бутерброды к этому кофе полагающиеся. Любаша (именно так я стал называть её про себя) к бутербродам не прикоснулась, а свою чашечку опустошила едва наполовину, так что я ел, пил и слушал за двоих. Ситуация оказалась и простой и сложной одновременно. Простой — потому что надо было отправиться в один маленький городок и найти одну маленькую вещь, заработав на этом десять тысяч американских рублей. Сложной — потому что где эта вещь находиться она не знал, предстояло всё выяснять на месте. К тому же имелся конкурент, влиятельный и предприимчивый.
Любаша сразу предупредила меня: если я готов помочь ей, то на сборы у меня не больше двух часов, если я отказываюсь, то всё, что она мне сообщила, я должен позабыть. Позабыть такую женщину было выше моих сил, и поэтому я отправился домой собирать вещи. В городе меня ничто не держало. Семьи не было, работы не было, друзей тоже почти не было, так что в путь я отправлялся с лёгким сердцем.
Поезд мерно выбивал барабанную дробь, а мы сидели друг против друга в отдельном купе и болтали. Она сменила платье на белую блузку и джинсы, а в уши вставила маленькие золотые серёжки с красными камушками. Денег у неё было немерено, это я понял сразу. Те десять тысяч зелёных, что она пообещала мне за помощь, были для неё каплей в море. Но теперь, по прошествии нескольких часов, меня интересовал не её банковский счёт, чужие деньги не моё дело, а то, зачем я ей нужен. Именно я. Как я уже говорил, какими-то особыми качествами — атлетическим телосложением, шустрыми кулаками, метким глазом — я не страдал. Обычный дядечка средней наружности. Я так ей об этом и сказал, но она лишь улыбнулась и перевела разговор в деловое русло.
Самое время. Я согласился на предложение абсолютно незнакомой мне женщины, ехал в город Замухрынск, тешил себя надеждами на скорое богатство и любовь, но так и не знал, что же именно мне предстоит сделать. Она объяснила. Всё оказалось проще пареной репы, если такое вообще возможно. Любаша совершенно непринуждённо поведала, что приходится дочерью какому-то московскому коллекционеру-антиквару, имя она не назвала, закончила археологический факультет МГУ и теперь работает на папашу. На месте того самого города Замухрынска или где-то рядом некогда находилась столица скифского царства, и всё, что нам следовало сделать, это отыскать какую-то древнюю скифскую книгу, якобы принадлежавшую царю Мадию, а так же всякие там ритуально-символические вещи: плуг, ярмо, секиру и чашу. Понизив голос до шёпота, Любаша рассказала, что в центре города, на высоком кургане, располагался храм великого бога, очень сильного и злопамятного. Царь давно почил в бозе, и все его регалии хранились именно в этом храме. А по преданию тот, кто ими владел, тот правил миром. Любаша призналась, что в подобные условности не верит, но реликвии сами по себе должны представлять весьма большую ценность, как в смысле науки, так и для коллекционеров.
Рассказ получился занимательный, всё одно что сказка на ночь, и я готов был без расспросов принять его на веру, если бы не одно обстоятельство. Любаша так и не сообщила мне каким образом она получила информацию о книге и всём ей сопутствующем, а это наводило на мысль о криминальной подоплёке дела. С криминалом я старался не связываться и тут же выдал ей свои подозрения. Я вообще по характеру прямой, что в голове, то и на языке. Многим моим знакомым это не нравиться, и может быть, именно поэтому я до сих пор так и не женился, но тут уж ничего не поделаешь: горбатого могила исправит. Честность — это у меня наследственное.
Узнав о моих сомнениях, Любаша рассмеялась. Смех у неё был приятный, заразительный, но сомнения мои он не развеял. Тогда Любаша приложила ладонь к левой груди и поклялась, что никакого криминала здесь нет и что она сама является ярым поклонником нашего родного российского законодательства. Последний раз я верил женщине на слово ещё в детсадовском возрасте, но всё же сделал вид, будто она меня убедила, тем более, что прыгать на ходу из поезда и идти пешком по рельсам до самого дома в мои планы не входило, а стало быть — я остался и целиком и полностью вверил своё будущее в её тонкие руки.