— Посмотрим.
В моей голове созрел план. Я повернулся к Шурику, подмигнул ему и спросил:
— А где живёт этот Отто фон Глыба?
Через двадцать минут мы стояли возле двухэтажного особнячка с черепичной крышей и вишнёвым палисадником. Мы — это я, Шурик и три амбала, которые сидели с Шуриком в ресторане. Как оказалось, это они были его телохранителями, а вовсе не те двое с дубинками у входа. Один из амбалов ловко вскрыл замок, и мы вошли в широкий прохладный холл. Я сразу принялся шарить рукой по стене в поисках выключателя, но Шурик остановил меня.
— Не надо, — и отодвинулся, пропуская вперёд своих боевых товарищей. — Пусть этим займутся профессионалы. А мы здесь подождём.
— Только осторожно, он ещё тот перец, — предупредил я, вспомнив рассказ Любаши.
Амбалы ушли в темноту, неслышно растворившись в тишине дома, а я нащупал какое-то сиденье, нечто среднее между пуфиком и табуреткой, и уселся. Шурик попытался пристроиться рядом, но я сунул ему под нос кулак и он остался стоять.
— Как считаешь, наши думные дьяки когда-нибудь начнут думать о народе? — вдруг спросил Шурик.
Я не сразу понял, о чём это он, в голове крутились планы освобождения Любаши, поиски сокровищ, любовь и всякая прочая дребедень, потом сообразил и ответил:
— Когда-нибудь начнут. Только сначала набьют сусеки баксами — но не раньше.
— А когда они их набьют?
— Ну-у! — протянул я. — Ты такие вопросы задаёшь! У них же дети, племянники, любовницы… Такую канитель сразу не накормишь. Каждому квартира нужна, машина, банковский счёт, тёплое местечко. Как не порадеть родному человеку пока есть возможность? А потом уже у этих пойдут дети, племянники, любовницы. Им тоже кушать захочется…
— Значит, мы будем плохо жить?
— А кому на Руси жить хорошо?
Я услышал, как Шурик скребёт подбородок.
— И что делать?
— Ты ещё спроси: «кто виноват?».
Спросить Шурик не успел. Где-то в глубине дома послышался стук, как будто кем-то считали ступеньки, жалобно звякнула разбитая ваза, потом включился свет, и мы увидели наших громил и обескураженную мордашку Отто фон Глыбы, отливающую синюшной белизной. Редкие волосинки на его лысине стояли дыбом, в глазах застыло непонимание, губы дрожали, а из носа тонкой струйкой сочилась кровь. Видимо, ступеньки считали им.
Я разочарованно вздохнул. Любаша говорила, что Отто фон Глыба очень опасный человек и что с ним лучше не связываться. Однако на деле всё оказалось как нельзя просто. Вот и верь после этого женщинам.
— Доброй ночи, — поздоровался я, протягивая ему носовой платок. — Вы уж извините, что мы так бестактно… без приглашения…
Отто фон Глыба приложил платок к носу и запрокинул голову.
— Ну что вы, я всегда рад гостям, — прогнусавил он.
У него ещё хватало духу шутить в такой ситуации.
— Может быть, вы и прогуляться с нами будете рады? Ночь тихая, тёплая, звёзды блещут. Самое время для прогулок.
— В такой-то компании? — ухмыльнулся Отто фон Глыба, окидывая взглядом шуриковых амбалов. — Всю жизнь мечтал.
— Значит, будем считать, что ваша мечта сбылась.
Спорить он не стал, тем более что сила была не на его стороне. Уже в машине я объяснил незадачливому немцу, почему мы так нежданно нагрянули в гости. Я попросил его (вежливо и почти без угроз) проводить нас к давнему его другу Боре Гусеву, ибо, как я полагал, в плену у оного томилась Любаша. Сам Боря вряд ли нас к себе пустит, а я без Любаши жить не могу, и потому прошу его посодействовать нашей с Борей встрече.
Отто фон Глыба думал не долго. Он сразу закивал своей лысой головой, выражая таким образом полное согласие моей просьбе, хотя и высказал сомнение относительно того, что Любаша находиться у Гуся.
— Я бы знал, что она у него. Но я этого не знаю, — сказал он.
— Вот вместе и проверим.
— Только не дёргайся, — посоветовал Шурик. — А то он тебя пристрелит.
Мне показалось, что в глазах Отто фон Глыбы вспыхнули насмешливые огоньки, но было слишком темно, чтобы утверждать это твёрдо.
До гусиного гнёздышка мы добрались за полчаса. В ночи, при свете звёзд, оно казалось ещё более неприступным, чем описывал его Кощей Бессмертный. Шуриковых подручных по совету нашего дедушки пришлось оставить в городе, и потому к воротам мы подъехали втроём: я, Шурик и Отто фон Глыба. Охранники, те самые с автоматами, внимательно оглядели салон, но обыскивать его не стали. Видимо, Отто фон Глыба был для них авторитетом не менее значимым, чем Боря Гусев.
Шурик подогнал свой мерседес ко второму корпусу и остановился. По плану я играл роль телохранителя, поэтому вышел из машины и открыл дверь нашему дедуле. Тот вальяжно потянулся и спустил ноги на землю. Выходить он не торопился, будто ждал чего-то.