— Хотите чтоб я вам руку подал? — с издёвкой спросил я.
— Не торопись становиться халдеем, — усмехнулся в ответ Отто фон Глыба. — Тебе это не идёт. — И помолчав, добавил. — Дверь пошире открой.
Я открыл, но не потому что хотел, а потому что к мерседесу подходила стая гусят в образе двух атлетов и худощавого юнца, рыжего и прыщавого. Шурик легонько свистнул, предупреждая меня, и я принял каменное выражение лица. Телохранителю положено быть невозмутимым.
— Вы к Борису Степановичу? — спросил юнец блеющим голоском и, повернувшись к атлетам, сказал. — Проверьте их!
Меня давно мучает вопрос: почему мелкие и прыщавые всегда командуют, а большие и мускулистые всегда у них на побегушках? В формулу: сила есть, ума не надо — я не верил, ибо неоднократно сталкивался с людьми сильными и умными и наоборот. Но вот хоть лбом о стену, а прыщавые всё равно верховодят. Может быть поэтому я до сих пор не выбился в начальники?
— Осади коня, Антошка! — взмахнул рукой Отто фон Глыба. — Или ослеп? Не видишь, кто приехал?!
Антошка осадил. То ли действительно не сразу узрел с кем дело имеет, то ли попробовал проявить инициативу да не удалось. Инициатива — вещь о двух концах, можно и шею сломать. Он тут же понял свою ошибку и заулыбался. Сообразительный мальчик.
— Уважаемый Отто Фридрихович! Не узнал, извините! Как ваше здоровьице, как бизнес?
Из напыщенного юнца он мгновенно превратился в мелкую шавку. Ну, знаете, в ту самую, которая поначалу лаяла на слона, а когда слон посмотрел на неё тотчас вспомнила кто она есть на самом деле.
— Проходите, уважаемый Отто Фридрихович! Сейчас я доложу Борису Степановичу. Вот босс-то обрадуется! — и побежал обратно.
С последними словами Антошки я бы никогда не согласился, тут уж скорее наоборот, однако разубеждать его я не стал. Пускай заблуждается.
Вместе с Отто фон Глыбой мы двинулись вслед за Антошкой и его подручными. Отто фон Глыба впереди, я за ним. Шурик остался в машине прятаться за тонированными стёклами. Выходить ему было нельзя. Его здесь каждая собака в лицо знала.
Бывший заводской цех, куда мы вошли, оказался большой кирпичной коробкой забитой под крышу какими-то ящиками и тюками. Я остановился, чтобы почитать этикетки, но Отто фон Глыба дёрнул меня за рукав и мы пошли дальше. Можно было подумать, что во встрече с Борей Гусём он заинтересован больше моего. Ну что ж, давай, веди, пистолет-то всё равно у меня.
Шагов через несколько мы наткнулись ещё на двоих гусят с автоматами. С внутренней безопасностью здесь всё было серьёзно, просто так не проберёшься. Оба охраняли бронированную дверь, на которой местный художник намалевал череп и скрещенные кости. При нашем появлении гусята равнодушно скользнули глазами по лицу Отто фон Глыбы, немного задержали взгляды на моём, всё-таки я телохранитель и, стало быть, человек опасный, и с прежним равнодушием уставились себе под ноги. Мне стало немного обидно. Я, можно сказать, шёл делать из их начальника как минимум отбивную, а вся его охрана ничего не подозревает. Хотя бы понервничали немного что ли.
Дверь открывалась изнутри. Один из охранников сказал пару слов по рации, кто-то где-то нажал кнопку, и дверь поползла в сторону. Сразу за ней я увидел лестницу, ведущую вниз. Отто фон Глыба, быстро перебирая своими кривыми ножками, начал спускаться и мне пришлось поторопиться, дабы не отстать от него. Тусклые фонари на стенах и серый бетон ступеней создавали впечатление, что мы спускаемся в тюремные казематы. Или в ад, что в принципе одно и то же. Что ж, в жизни всякое случается. Вполне возможно, что именно туда мы и шли.
Однако я ошибался. Спустившись вниз на два пролёта и преодолев ещё одну бронированную дверь, я неожиданно увидел просторный зал, сверкающий позолотой, хрусталём и металлопластиком. С одной стороны стояли игровые автоматы, с другой карточные, бильярдные и рулеточные столы. Вдалеке, за густым туманом табачного дыма угадывались очертания барных стоек и сцена, на которой выплясывала полуголая девка. Ещё сомн таких же девок вальяжно дефилировал по всему пространству зала, заигрывая с громилоподобными парнями в камуфляжах. Из скрытых динамиков вырывались аккорды заводной мелодии, силясь перекрыть смех, крики, стук бильярдных шаров, скрежет «одноруких бандитов» и топот ног.
Что б я так жил! — это была первая мысль, которая пришла мне в голову при виде всего этого содома. Когда Кощей рассказывал про ночной клуб, девочек и прочие аксессуары, я не особо этому верил. Мало ли что можно наплести под дулом пистолета. Теперь мне самому захотелось поступить на службу к Боре, раз он так печётся о своих людях.