— Может, скажешь, что здесь пишут?
Обратился я, разумеется, к Любаше. Спрашивать о чём-либо Шурика было бесполезно. Он и русские-то буквы, наверное, не все ещё знал.
Любаша с негодованием обернулась и открыла свой прелестный ротик, собираясь в грубой форме поставить меня на место, но передумала. Очевидно, решила, что я всё-таки достоин кое-что знать. Как ни как без моей помощи она бы сюда не добралась.
— Это и есть та самая «книга Мадия», — тихо, но в то же время весьма эмоционально вымолвила она, и снова уткнулась носом в стену.
Да, это действительно великое открытие, кое-что мы уже нашли, а значит, моя версия оказалась состоятельной. Теперь необходимо было найти сам храм, поэтому я сказал:
— Очень хорошо — великое открытие и всё такое, но нам надо двигаться дальше. Пошли, книга эта никуда не денется, потом дочитаешь.
— Никуда я не пойду! — твёрдо заявила Любаша.
Я не стал убеждать её в обратном. Нельзя заставить женщину делать то, чего она не хочет. Особенно, если эта женщина учёный. Я просто вытащил пистолет из-за пояса и ткнул стволом Шурика.
— Продолжаем движение!
Шурик не стал возражать. Шурик, вообще-то, не дурак, хотя я его иногда ругаю. Он повернулся и пошёл, а Любаша пускай дальше читает свою книгу. Посмотрим, как это у неё получиться без фонарика.
Не успели мы сделать и пяти шагов, как я услышал позади себя яростный вопль, будто кто-то наступил на хвост кошке. Знаете, за свою долгую жизнь мне доводилось слышать много неприятных словечек, предназначенных для оскорбления и уничижения человека как человека и личности. В большинстве своём они являлись производными от четырёх матерных значений, хотя попадались и литературные, что поделаешь — русский язык богат на всякие выражения… Но таких я не слышал никогда! В течение минуты я узнал, что можно сделать со мной и с Шуриком, почему мы будем этим заниматься и чем всё это закончиться. Сильно сомневаюсь, что мы с Шуриком стали бы совершать те вещи, которые пророчила нам Любаша, если я не верну фонарик, но на всякий случай мы прибавили шаг. Кто знает, что может прийти в голову разъярённой женщине?
Любаша кричала ещё минуту (а я то думал, что она воспитанная девушка из интеллигентной семьи!), потом устала и пошла следом за нами. Исполнять свои угрозы она не стала, видимо, мы ей были ещё нужны, но посмотрела она на меня так, словно я самый главный её враг.
Я немного расстроился, но не на столько, чтобы отказаться от дальнейших поисков сокровищ и от тех десяти тысяч долларов, которые Любаша обещала мне за выполненную работу. Обычному человеку, не обременённому никакими особыми талантами, заработать такую сумму удаётся года за два-три, а я и есть самый обычный человек. Так что обижаться на Любашины ругательства мне было невыгодно. В конце концов, кто девушку ужинает, тот её и танцует.
Когда по моим расчётам мы прошли метров пятьдесят, проход вдруг закончился. Только что у меня над головой нависал тяжёлый каменный свод, а мгновенье спустя он исчез. Вместо него появился просторный тёмный зал, настолько просторный, что луч нашего фонаря не доставал противоположной стены. Где-то высоко вверху шуршали крылья Стрибожьих внуков, обдавая наши лица неприятным холодком, в темноте загорелись светло-зелёные глаза неприкаянных душ, похожие на огоньки светлячков, и тогда я понял, что мы пришли. Как-то неожиданно всё и не одной ловушки…
Луч фонаря скользнул влево и уткнулся в каменную статую неизвестного бога. Суровый лик мудрого старца взирал на нас, грозно хмуря кустистые брови, и будто говорил: подите прочь, глупцы, не оскверняйте священное пространство храма своим присутствием! Иначе пожалеете о том! Слова эти прозвучали в моёй голове столь явственно, что я испугался. Я остро почувствовал исходящую от него опасность и оглянулся: слышал ли его ещё кто-то? И сразу понял: нет, не слышали. Любаша отняла у Шурика фонарь (наверное, думала, что мы опять убежим) и подошла ближе к статуе. Древнего бога она совсем не боялась.
Я встал рядом с ней. Моя работа, по сути, закончилась: храм мы нашли, сокровища тоже где-нибудь здесь зарыты, и значит теперь я вольная птица. Но пока мы не выбрались отсюда, я должен защищать Любашу от опасности, пусть даже она исходит от каменного идола. Я постарался встать между ним и любимой моей женщиной, чтобы хоть немного прикрыть её своим телом, но Любаша бесцеремонно отпихнула меня в сторону и попросила не путаться под ногами. Не поняла…
Осмотрев статую, Любаша несколько минут обдумывала какие-то свои мысли, потом двинулась дальше. Луч выхватил из темноты ещё одного бога… За ним третьего… Четвёртого… Все они стояли в ряд на расстоянии метров десяти друг от друга, и каждый смотрел в ту сторону, откуда мы пришли. За четвёртой статуей находился алтарь — широкий камень овальной формы, слегка вогнутый внутрь, словно купель. Древний скульптор вырезал на нём замысловатый узор, что-то вроде переплетающихся ветвей с листьями, цветами и мифическими птицами. Свет фонаря стал понемногу меркнуть, но узор я разглядел хорошо. Ни темнота, ни время не смогли стереть его линий, ибо тот, кто его сделал, был настоящим мастером.