Произошло несколько забавных эпизодов. Я помню, что присутствовал джентльмен из Чикаго, которому было любопытно узнать, что происходит в его доме в том городе, из которого он и его семья, и где они отсутствовали уже неделю.
В тот же миг на экране стали демонстрироваться комната за комнатой чикагского дома. Представьте себе огорчение жителя Чикаго, когда он увидел, что его слуги устроили грандиозный бал с доброй половиной соседних слуг в качестве гостей. Профессор Флекнер разогнал вечеринку, перенеся в их окружение образ разгневанного хозяина дома.
Но все это банально для моих читателей, и я больше не буду утомлять вас этим.
Кульминация и настоящая драма вечера наступили, когда Том Пристли, который с нервным напряжением наблюдал за демонстрациями возможностей аппарата, встал и сказал профессору Флекнеру, что он поддержит его изобретение в пределах своего состояния и, кроме того, даст ему лично гонорар в размере миллиона долларов, если он охватит мир с помощью луча его телефоноскопа и до наступления полуночи найдет и получит подписи трех своих троюродных братьев, тем самым сохранив для него состояние, оставленное ему дедом.
То, что профессору это удалось, хорошо известно. Тень Тома Пристли обрушилась на мир той ночью со скоростью молнии. Двое из троих были прослежены и, не подозревая о призрачной природе изображения, появившегося перед ними, поставили свою подпись на тени наспех подготовленного документа об освобождении, причем подпись приняла реальную форму на этом документе в лаборатории профессора Флекнера с помощью хитрого фотообъектива.
Но именно поиски третьего человека оказались наиболее запутанными и, кстати, пролили яркий свет на ключевые черты персонажей Тома Пристли и профессора Флекнера. Этот человек некоторое время назад отплыл на тихоокеанском пароходе, и было заявлено, что судно перегружено.
Волшебные лучи Флекнера прочесали этот бескрайний океан из конца в конец, наконец обнаружив судно, потерпевшее крушение на острове в Южном море, населенном в основном бандами грабителей. В данный момент разбойники были готовы напасть на беззащитную команду корабля и уничтожить их.
Тут в дело вступил Том Пристли. Флекнер экспериментировал с некоторыми новыми типами огнестрельного оружия для охотничьих забав. Несколько штук лежали на стеллаже сбоку от лаборатории – некоторые были заряжены.
С их помощью Пристли вооружил компанию в лаборатории и разместил их перед экраном. Он приказал Флекнеру перенести наши изображения между беженцами и бандитами и велел всем стрелять и размахивать оружием.
Тут Флекнер заартачился. Он указал, что до полуночи было достаточно времени, чтобы выследить двоюродного брата Пристли из числа беженцев и заручиться его подписью. Не было времени тратить время на спасение жизней, когда на карту было поставлено 20 000 000 долларов, которые могли бы быть так полезны профессору.
В ярости Том Пристли набросился на изобретателя, готовый отправть свое состояние в неизвестность. Приставив пистолет к голове изобретателя, он приказал ему совершить спасательную операцию, невзирая на последствия.
Только после того, как перепуганные бандиты были разогнаны, а оставшиеся в живых члены команды корабля оказались в безопасности, Том Пристли снова подумал о своей судьбе. Но часы на стене лаборатории показали нам, что уже за полночь и слишком поздно. И все же на лице Пристли не было никаких признаков сожаления, когда он смирился с этим фактом.
Но затем пришла его награда. Кто-то вдруг вспомнил, что из-за разницы во времени там, на этом Тихоокеанском острове, еще не наступила полночь. Снова телефоноскоп подключился к поиску, и на этот раз был найден третий и последний троюродный брат, а последняя подпись поставлена. Состояние Тома Пристли было спасено, а профессор Флекнер получил финансовую поддержку, которая позволила запустить его великое изобретение, но вовлек своего покровителя в такие хлопоты, что впоследствии он много раз жалел, что не отдал свое богатство и его бремя совету директоров.
Все это, конечно, выяснилось потом, когда метод получения подписей был опробован в судах, как, наверное, помнят мои читатели постарше. Но Пристли был оправдан.
Я хорошо помню свое отвращение к старому изобретателю после того, как он проявил то, что казалось просто бессердечной алчностью. Я едва мог заставить себя пожать ему руку, когда вечеринка закончилась.
Но я это сделал, и в поисках чего-нибудь оригинального, чтобы сказать в качестве поздравления, мой язык запнулся на этих роковых словах: