Однако даже в метро на этот раз было холодно и продувало сквозняками, и, направляясь к лаборатории Флекнера, я помню чувство непередаваемого превосходства при мысли о том, что через несколько минут я буду наслаждаться привилегией посетить практически любую часть города, которую пожелаю, при этом сидя в теплой и уютном помещении.
Я был вызван туда Томом Пристли совершенно неожиданным для меня способом, несмотря на мое предыдущее знакомство с новой технологией.
Я проспал допоздна, как обычно и бывает у утренних газетчиков. Мои комнаты с окнами во внутренний дворик на шестьдесят первом этаже апарт-отеля "Ривердейл", как вы понимаете, были достаточно недоступны для посторонних. Я запер свою дверь и фрамугу с обычной осторожностью. Оконный проем на пожарной лестнице как обычно оставался надежно запертым.
И все же я был внезапно разбужен от крепкого сна голосом у самой моей постели, резко окликнувшим меня по имени. Я резко сел, мгновенно проснувшись и в изумлении оглядываясь по сторонам. В комнате никого не было. Двери и окна, на первый взгляд, были нетронуты.
Я сразу же решил, что мне приснился необычайно яркий сон, и поворчав снова лег, взглянув на настенные часы и отметив, что мне предстоит еще два часа крепкого сна.
– Блэр! Блэр! Проснись! – снова раздался голос.
Я снова сел, протер глаза и ущипнул себя, чтобы убедиться, что я действительно в сознании. Казалось, в этом не было никаких сомнений. Комната выглядела совершенно обыденно, и я был абсолютно один.
И тогда я чуть не выпрыгнул из постели от изумления. Том Пристли внезапно встал рядом со мной, ухмыляясь мне сверху вниз.
– Ты выглядишь удивленным, старина, – засмеялся он.
– Удивленным! – удалось пробормотать мне. – Ты чуть не напугал меня до смерти! Как тебе удалось попасть сюда, и где ты прятался, когда я проснулся в первый раз?
– Меня здесь вообще нет, – был его ответ. – Я нахожусь в лаборатории профессора Флекнера, примерно в пяти милях отсюда. Я просто даю вам небольшой урок тщетности уединения со времени изобретения телефоноскопа. Я хотел, чтобы вы увидели, как это выглядит на другом конце прибора. Я очень извиняюсь за вторжение, но я хотел спросить вас, не могли бы вы забежать к нам примерно через час. Мы собираемся провести наш первый эксперимент в нашей войне с тайнами, и нам нужны ваши советы.
– Я прибуду немедленно, – ответила я, выпрыгивая из кровати и хватая свою одежду.
В то же мгновение образ Пристли исчез, и я впервые осознал, что дрожу от нервного потрясения.
– Им придется быть осторожными с тем, как они воздействуют этой штукой на людей со слабым сердцем, – подумала я, натягивая одежду, не отвлекаясь на то, чтобы принять ванну.
Профессор Флекнер сердечно приветствовал меня, когда я приехал. Старик стоял на стремянке в центре восьмиугольной комнаты, в которой размещался его сложный прибор, и усердно возился с сетью проводов и катушек, прикрепленных к потолку. Пристли сел на высокий табурет рядом с ним, протягивая ему инструменты.
Когда старик повернул ко мне свою огромную куполообразную голову и уставился на меня из-под своих больших очков, его длинные ноги были расставлены, чтобы сохранить равновесие, а длинные руки вытянуты к потолку, он напомнил мне большого паука с играющим роль мухи Пристли.
– Я немного притормозил процесс, – объяснил он, когда мгновение спустя слез со своего насеста и испытал рычаги панели управления, стоявшей напротив экрана. – Вы помните, у нас были небольшие проблемы с этим в канун Нового года, и на этот раз мы не можем позволить себе никакого провала. Инструмент пока еще не является абсолютно надежным.
– Нам нужна ваша помощь, мистер Блэр, – продолжил он. – Сначала мы собираемся заняться нашими неуловимыми преступными элементами, и мистер Пристли сказал мне, что как журналист вы хорошо изучили криминальный мир. Какова ситуация в Нью-Йорке на сегодня и с чего нам начать? В последнее время у нас было несколько довольно серьезных преступлений, несмотря на хвастовство профессора Дональда, нашего комиссара полиции, что все известные преступники в стране заключены на исправительных фермах.
– Что ж, – сказал я, – то, что я должен вам сказать, частично основано на наблюдениях и изучении, а частично на догадках. Однако я надеюсь, что ваш чудесный инструмент даст мне шанс превратить мои догадки в знание.