Выбрать главу

Так, согласно этой безобидно-юмористической повести, Инанна явно одерживает верх, и начинается их короткая совместная жизнь.

Совершенно иными по стилю и тональности предстают свадебные тексты, обладающие специфически ритуальной подоплекой или окружением. В качестве примера приведем текст, происходящий, по-видимому, из Урука и повествующий о том, как в этом городе праздновался брак Думузи-Амаушумгальанны с Инанной. В нем, по мере развертывания событий, описываются различные культовые действия — с точки зрения расположившегося в непосредственной близости наблюдателя. Для удобства назовем этот текст «Урукским»[50]. Предположительно данное произведение, подробно изображающее культовые действия в песнях, вызывало у почитателей на краю толпы ощущение большей причастности к событию и помогало им следить за происходящим.

Вначале рассказчик — после двух неясных строк — сообщает, что сборщик фиников должен ради Инанны взобраться на пальму[51], и выражает надежду, что он принесет для нее оттуда свежие финики. Сборщик фиников так и поступает, сложив гроздья в груду, которую комментатор называет «таящей драгоценности грудой». Название оказывается как нельзя более подходящим, так как сборщик фиников и Инанна начинают собирать с верхушки этой груды лазурит:

Сборщик фиников должен взобраться (?) на пальму, сборщик фиников должен взобраться (?) на пальму для священной Инанны. Да возьмет он свежих фиников для нее! Да возьмет свежих фиников для нее — темных, созревающих рано; да возьмет он свежих фиников для Инанны — кроме того, свежих, созревающих рано. Он решил отнести их, он решил отнести их, решил отнести их к таящей драгоценности груде; он решил отнести их; О девственная Инанна, он решил отнести их к таящей драгоценности груде. С верхушки груды собирает он лазурит, с верхушки груды собирает он лазурит для Инанны. Он находит «бусы для чресел», возлагает их на ее чресла! Инанна находит «головные бусы», возлагает их себе на голову! Она находит необработанные чистые куски лазурита, возлагает их себе вокруг шеи! Она находит узкую золотую тесьму (?), возлагает ее на волосы!..

Собранные драгоценности и украшения по очереди подробно перечисляются и описываются рассказчиком. Взятые вместе, они составляют полный убор царицы: в придачу к уже названным, сюда добавляются две пары серег (одни из золота, другие — бронзовые в виде полумесяца), украшения для глаз, носа, пупка, фляжка на пояс, алебастровые украшения для бедер, украшения, прикрывающие лобок, и, в довершение всего, сандалии для ног. Очевидно, что все эти различные культовые действия в совокупности изображают собой церемониальное облачение Инанны перед тем, как она должна открыть двери своему жениху. Мы уже знаем об одевании Инанны после омовения — перед тем, как она отворяет двери Думузи в рассказе «Свадьба Думузи». Несколько озадачивают дополнительные подробности, приводимые «Урукским текстом» (в частности, причудливое происхождение убранства Инанны, целиком «найденного» на загадочной «таящей драгоценности груде»): истолкование их мы на время откладываем.

Церемония облачения Инанны предшествует открыванию ею двери — главному событию шумерской свадьбы, которое означало действительное заключение брака. Непосредственно за ним следовал свадебный пир. Встреча жениха с невестой описана так:

Господин встретил ее с (драгоценностями) из лазурита, собранными на груде! Думузи встретил Инанну, украшенную лазуритом, собранным на груде! Пастух Ана, служитель Энлиля встретил ее! В Эанне пастух Ана, Думузи, встретил ее, у (отделанной) лазуритом двери, что стоит в Гипаре[52], господин встретил ее! возле узкой двери, стоящей в амбаре Эанны, Думузи встретил ее! Его, кого она отведет обратно к верхушке груды; его, кого Инанна отведет обратно к верхушке груды; (его) может она, с ласками и напевами, ввести (?) в (?) ее (глиняное) покрытие. Девушка посреди радостных возгласов отослала кого-то к отцу! Инанна, двигаясь словно в танце (от радости), отослала кого-то к отцу, (говоря): «О, пусть они вбегут в мой дом, (в) мой дом для меня! О, пусть они вбегут в мой дом,(в) мой дом, для меня — госпожи; О, пусть они вбегут в мой дом, Гипар, для меня! (И) когда они постелят мою чистую постель для него, О, пусть они разбросают по ней мою сияющую лазуритом высушенную солому для меня. О, пусть тогда муж, что мне по сердцу, подойдет ко мне; о, пусть тогда мой Амаушумгальанна подойдет ко мне. О, пусть они вложат его руку в мою; о, пусть они приблизят его сердце к моему. Сладостно не только спать с ним рука об руку, сладостней всего также счастье соединения сердца с сердцем.
вернуться

50

TRS, no. 70.

вернуться

51

Судя по аналогии библейской «Песни песней» (тоже древнего свадебного сборника песен), пальма — это образ самой невесты.

вернуться

52

Гипар — собственно, «скотный загон», метафорически — брачный покой.