Сокровища тьмы. История месопотамской религии

Вести о злом умысле скоро дошли до богов. Сперва они были охвачены смятением, но, несколько успокоившись, уселись и замерли в безмолвии, полные страха. Только мудрый Эйя сохранил достаточно присутствия духа, чтобы подумать об ответном ударе:

Он, разумом превосходящий всех, искусный, умелый,
Эйя всеведущий,
замыслил план против них.
Он изготовил, да, он создал против него
образ Всего,
искусно сотворил заклинание — могущественное, священное.
Он произнес его так, что утихомирил
воды,
пролил дремоту на него,
усыпил крепко.

Когда Апсу, уступив власти волшебного заклинания, погрузился в сон, Эйя отнял у него тиару и одеяние из огненных лучей, предал смерти и воздвиг над ним свои собственные чертоги. Мумму, погруженный в оцепенение под воздействием тех же чар, был заперт на засов и надежно посажен на веревку, продетую ему через нос.

Слушателям той эпохи смысл этого отрывка, по-видимому, был гораздо яснее, чем нам. Для лучшего понимания необходимо пристальнее вглядеться в текст. Эйя прибегает к заклинанию, т. е. к подкрепленному магией приказу: власть древним представлялась как сила, изначально присущая повелениям, — такая сила, которая требует послушания и находит претворение в действительности. В данном случае власть заклинания Эйи оказалась достаточной для того, чтобы наделить бытием выраженную в ней идею, подразумеваемую под словами «созидание Всего».

Таким образом осуществляется замысел космического масштаба: Апсу погружается в вечный сон — сон, сохраняющий подземные пресные воды невозмутимо спокойными. Непосредственно над ними воздвигается чертог Энки — храм в Эреду, построенный на водах лагуны. Энки восседает там и стережет Мумму, «первичный водный образ», дозволяя явиться на свет другим формам, помимо водных, создавая возможность существования нынешнего мира с его многообразием форм.

Заметим, что эта первая победа богов одержана одним богом, действующим по собственной инициативе, а не совместными усилиями всего божественного сообщества. Миф опирается еще на примитивный уровень социальной организации — фактическую анархию, когда опасность для общины ликвидируется посредством индивидуального поступка одного из наиболее могущественных ее сочленов — и Апсу, и Эйи. Борьба здесь пока еще не выходит за рамки семьи-общины.

Царь ad hoc, обеспечивающий безопасность

В доме, построенном над Апсу, Эйя водворился со своей супругой Дамкиной, и там был рожден его первенец Мардук — подлинный герой мифа. Певец восторженно описывает его внешность:

Крепким было его сложение,
сверкающим его взгляд,
взрослым он явился на свет,
могущественнейшим от начала.
Ану, его дед, увидел его,
возликовал, просветлел ликом,
радость наполнила его сердце.
Подобие своей ( собственной) божественности
он придал ему.
Ростом высок он был необычайно,
превосходил их во всем.
Непредставимо был облик его совершенен,
непостижим, труден для восприятия.
Четыре глаза и четыре уха —
пламя вырывалось, когда он открывал уста.

Ану, дед юного Мардука, был, как водится, необычайно привязан к своему внуку и выдумал в подарок ему игрушки:

Ану зачал, породил четыре ветра,
вложил их ему в руку, (говоря): «Пусть
мой внук забавляется!»
Он создал прах, велел южной буре нести его,
нагнал волну, мутя Тиамат.
Возмущена Тиамат, днем и ночью богам нет покоя,
причиняет тревогу им каждая буря.
Замыслив злое в сердце,
сказали они своей матери Тиамат:
«Когда убили они Апсу, твоего мужа,
ты не встала ему на защиту, сидела смирно.
(Ныне некто) сотворил четыре ужасных ветра,
твое чрево встревожено, и мы спать не можем.
Апсу, твой муж, не был в твоем сердце
и Мумму, попавший в плен! Ты в стороне держалась!
Ты не мать нам, ты мечешься вокруг в тревог е
и нас, не могущих спать, нас ты не любишь!»

Возмущенные боги по какой-то причине стояли на стороне Тиамат, и их раздраженные жалобы возымели действие: Тиамат проникается к ним глубоким сочувствием и принимается за снаряжение громадного войска. Она порождает ужасающих чудищ, которые возглавляют его:

Разъяренные, строя планы, не зная покоя ни днем, ни ночью,
они готовились к битве,
метались и прядали, словно львы,
собрали совет — задумать сраженье.
Матерь Хубур, что все сотворяет,
умножала неотвратимое оружие, родила чудовищных змеев,
острозубых, с беспощадными клыками,
тела их наполнила вместо крови ядом.
Свирепых драконов она облачила ужасом,
увенчала их сиянием
и сделала богами,
чтобы всякий, кто взглянет на них, —
погиб бы от страха,
и они, если встанут во весь рост,
назад бы не обернулись.