— Здесь мне нравится, — сразу же одобрил Зимогор, как только появился на участке. — Сдай на лето?
— Ангел прилетал, сделал предписание снести, — пожаловался Ячменный. — Говорит, из космоса видно…
— Под каменной шляпой?!
— Тропинка натопталась…
Из космоса давно наблюдали за этим районом, говорят, сосчитали не только людей, обитающих вокруг Манораи — в самой впадине давно никто не жил и стояли одни брошенные села, словно в зоне радиоактивного заражения, — но, по словам Ангела, даже пуховых коз. Пересчитали и теперь вели пристальное наблюдение, придавая каждому объекту какой-нибудь номер, чтобы отслеживать передвижение. В этом квадрате, расположенном на территории Горного Алтая, изучали всякое изменение обстановки, немедленно брали под контроль даже новую вскопанную грядку. Сверху, как дамоклов меч, висели невидимые спутники «вероятного противника», хотя от такого определения официально давно отказались, показывая открытость и готовность России к любому диалогу.
— Ну, где этот спирт? Остался еще или весь оприходовали? — спросил Зимогор, вернувшись с прогулки по Манорае.
Ячменный сунулся за командирский стол и вынул тяжелый пакет с бутылками.
— Вот, здесь все, что успел отнять…
Зимогор снял с полки стакан, отер его пальцами и, раскупорив пластмассовый сосуд, плеснул щедро.
— Похмелись, бедолага. И поговорим.
— Один не буду, — со жлобским упрямством сказал начальник партии и бережно отодвинул стакан.
— У тебя сознание заторможено. Выпей, и давай по душам. Вижу, что мучаешься. Не удержался от дармовщинки?
— С горя, Олег Павлович…
— Вот и расскажи про свое горе.
— Впрочем, теперь все равно, — сам себе сказал начальник партии и отхлебнул спирта, — делайте, что хотите… Под суд не отдадите, не то время, а я все равно выкручусь.
— Не сомневаюсь. Обязательно выкрутишься, — согласился Зимогор. — Потому говори: откуда взялся спирт? Кто вам такой подарочек подбросил, с закуской? Из космоса на парашюте или местные привезли?
— Народ тут странный, чудаковатый… Но не местные.
— В таком случае, один из… членов твоей партии спутался с иностранной разведкой, — определил Зимогор. — Например, завхоз Величко, этот ваш Циклоп. Завербовался в диверсанты, забросил спирт вместо взрывчатки, а пьяные бурильщики засадили аварию на скважине и испортили электронику. Подходящая версия?
— Ее, заразу, испортить-то невозможно… — пробурчал в сторону. — Если только действительно ломом… Да и не в спирте дело…
— Ну а в чем?
— Не знаю, — устал проговорил начальник партии, — но если бы только спирт нам забросили…
— Что же еще? Колись?.. Красоток с панели?
Бывший служака помедлил, тупо глядя перед собой на отпитый стакан, затем поднял глаза.
— Выпили бы со мной. А так, какой резон? Для пустого доклада начальству?.. Если хотите разобраться — пейте. Тут без «Рояла» не разберешься.
— Это верно, — Зимогор достал еще один стакан. — Стресс на каждом шагу… Например, снежные человеки вокруг балуют!
— Вот суки! — зло и весело сказал Ячменный. — Уже доложили. Настучали! Ну как с таким народом работать?
— А чего ты скрываешь? Это же феномен, представляет научный интерес…
— Это был мой аргумент. Для тебя и… для вышестоящих. Чтоб вы не думали… Мы не просто тут спирт жрем и по пьянке совершаем аварии. Здесь особый климат, среда. Вернее, сопротивление среды. Не только с техникой, с людьми во что происходит. С чего это массовые заболевания появились, когда бурить начали? Компьютерщик до того не жаловался, а завхоза вообще колом не убить было. И еще солдат, недавно призван, прошел все комиссии…
— Не все же заболели.
— В том-то и дело! — он ощутил поддержку. — С одними хоть бы что, наоборот, улучшение здоровья, самочувствия… А другие… Вон завхоза Балкина мужики сначала даже не узнали, стал от людей прятаться, появилась мания чистоплотности, через каждые два часа умывается, бреется, дезодорантом прыскается… Потом вообще сбежал.
Зимогор в одиночку махнул полстакана, запил водой из ковша и облегченно вздохнул.
— Тут прямоходящих зверей не водится? Или медведей…
— Одного все время видят, на овсы ходит…
— Кто?..
— Медведь… Здоровый, старый.
— Так это медведь?.. А мне почудилось, человек. Стоит в траве и на меня смотрит.
— Любопытный, и ничего не боится. Его мусорщик несколько раз стрелял — промазал…
— Ладно, давай про людей говорить, — прервал Зимогор. — Ты мне выдай несколько версий, я подумать должен. Мне в первую очередь голову станут откручивать, так буду знать, что врать. Ври, Ячменный, я слушаю очень внимательно.
— Напрасно вы так, — обиделся начальник партии, однако же налил спирта по рубчик. — Мне в самом деле нечего терять… На трезвую голову сей разговор не выйдет. Вы же работали главным геологом экспедиции…
Зимогор налил себе еще, накрыл стакан ладонью, зажал его и чокнулся по геологическому обычаю, без звона, как камень о камень.
— Будь здоров, горемыка!
Ячменный выпил, отдышался, закуску и воду отодвинул.
— По инструкции я всегда присутствовал во время спуско-подъемных операций на скважине. И керн лично выколачивал из колонковой трубы, сам его потом запаивал в полиэтилен, каждый кусочек, как сосиски, в ящики укладывал и бирки подписывал. Все как положено.
— Молодец, и что же дальше? — поторопил Зимогор.
— Ящики при мне уносили в кернохранилище, я лично запирал и опечатывал. Печать сдавал начальнику караула. Там круглосуточный пост.
— Хочешь сказать, керн пропал? Начальник партии попил воды.
— Не пропал, но его подменили. А печать целая. Часовые клянутся и божатся…
— Ты хоть понимаешь, что сказал? — спросил Зимогор.
— Потому и сказал, что понимаю! — внезапно взъярился начальник партии. — Подброшенный спирт — мелочь! Авария на скважине тоже!.. Хотя все это вещи одного порядка. Каким образом и кто умудрился подменить шестьсот метров керна?! Это сто тридцать ящиков! Целый грузовик! Ведь надо незаметно доставить сюда, вскрыть хранилище, вытащить из ящиков имеющийся керн и вложить другой. Да еще запаять его в черный светонепроницаемый пластик! И еще точно расставить бирки!
— А ты уверен, что его подменили?
— Да как же!.. Я принимал керн, запаивал, укладывал — каждый метр помню. Набуривали-то не больше трех в сутки. Породы крепчайшие, одиннадцатой — двенадцатой категории… Но тут у меня есть козырь: он сам виноват, что вовремя не вывез керн!..
— Кто — он?
— Заказчик!.. Мог бы время от времени присылать вертолет и вывозить. А он даже не почесался! На охрану понадеялся!..
— Зачем и на что бурил — знаешь? — перебил его Зимогор.
Ячменный недовольно отвернулся, пробурчал:
— Откуда?.. Нам когда-нибудь говорят, зачем? Сказали только, опорная скважина, строжайшая отбивка всех горизонтов, использование технологий, дающих максимальный выход керна. И чтоб ни кусочка не пропало. Потому сам и торчу на буровой… Могу только догадываться.
— И какие же догадки?
— Хрен знает… Думаю, какую-нибудь ракетную шахту хотят заложить. А может, атомную электростанцию. В прошлом году я бурил…
— Это хорошо, что ты недогадливый, — одобрил Зимогор. — Ладно, будем считать, что под воздействием алкоголя у тебя разыгралось воображение… Керн подменить невозможно.
Начальник партии вскочил, чуть не опрокинув стакан, хотел прокричать что-то возмущенное и гневное, однако сжал кулаки и выдавил с угрозой:
— Что-то я не понял… Настроение у вас странное, Олег Павлович.
— Сам подумай, послушай себя со стороны, что мелешь.
— Какой мне смысл наговаривать на себя? — Ячменный выпучил глаза. — Пьянка — фигня, инструмент к забою приварили и скважину запороли — с работы пнут в худшем случае. В конце концов осталось-то всего каких-то четырнадцать метров до проектной глубины… А вот пропажа настоящего керна — тут сроком пахнет. Я! Я сам обнаружил подмену! И вы первый, кому об этом говорю.
Зимогор примерился было выпить спирта, однако передумал, отставил стакан.