Не ожидая увидеть подобную картину, я стоял в растерянности и пытался сообразить, куда теперь направить свои стопы. Неожиданно взор мой привлек всадник, выехавший из леса на дорогу и повернувший в нашу сторону. Бородатый, в монашеской рясе, с длинной шпагой на боку, всадник смотрелся необычайно внушительно. Обычно, если монаху необходимо оружие, он прячет его под рясу, этот же дерзко выставлял шпагу напоказ; столь же вызывающей для духовного лица была и длина его шпор. Тряхнув бородой, испытующим взором он окинул и меня, и Торнебю.
Я поманил его рукой, и он, натянув поводья, остановился; тогда я спросил у него, что случилось с деревней Камор.
— На первый взгляд ничего сверхъестественного, но чудесные события всегда маскируются под привычное течение жизни. Как сказал бы знаток-землевед, деревня Камор ушла под воду из-за смещения слоев земной поверхности, в результате которого два горных озера вышли из берегов и вода хлынула в долину. Но я точно знаю, что причина кроется совсем в ином. Я был доверенным лицом и другом Жюльена Пуатвена и уверен: это он призвал воду, и вода явилась и поглотила его.
— А Жюльен Пуатвен действительно служил священником в Каморе? — спросил я.
— На протяжении многих лет. Я исполнял послушание в том же монастыре, что и он. Он был настоящим святым. И оставался им долго, очень долго. До тех пор, пока им не завладела некая мысль. Какая? Я этого так и не узнал. Какой путь должна пройти душа святого, чтобы оказаться в царстве зла? Наслушавшись рассказов о могущественных черных силах, притаившихся в долине Камор, Жюльен Пуатвен захотел спасти ее жителей от злой участи и без труда получил место священника в Каморе. Однако он недолго боролся со злом — оно оказалось сильнее, и вскоре он ощутил его властный зов. Зло проникало в его душу постепенно, и потому доказать это было невозможно, ибо само зло неуловимо, а мы видим только его последствия. Когда я в последний раз приезжал сюда повидать его, он молился не переставая, но я понял, что он погиб. Ибо свои молитвы он давно уже возносил не Богу. Если хотите узнать поподробнее, вам с удовольствием расскажут об этом в Лавланете. По вечерам Пуатвен уходил в горы, переправлялся через озеро, шел к затерянному в еловом лесу дольмену, обнимал сакральный камень и призывал ведьм, живущих в колючих зарослях. Видимо, из-за местной воды у него вырос зоб, и он, стыдясь его, стал оборачивать шею шалью подозрительно бурого цвета. Кстати, я и вам не советую пить эту воду. Но прошло немного времени, и он начал гордиться своим зобом и даже выставлять напоказ. Мне он заявил, что зоб является знаком его родства с горой. Он перестал служить мессы, а мне доверительно сообщил, что теперь служит мессы, но совсем другие, и для этого ему приходится уходить в горы. По ночам он часто уходил бродить по диким горным ущельям и приглашал меня сопровождать его. «Я познакомлю тебя с диким сеньором Басса Жаоном», — говорил он мне. Постепенно он и сам одичал и ушел жить в горы. Однажды я встретил его в горах, и он увлек меня за собой, на опушку вон того леса, что виднеется высоко в горах. Там, за деревьями, просматривался силуэт существа, превосходившего своими размерами все известные творения природы. «Это он! Он ждет меня», — с гордостью прошептал Пуатвен. Я убежал, и пока бежал, вслед мне летели вопли, более напоминавшие рев дикого зверя. Теперь ты понимаешь? Пуатвен преобразился, призвал духов воды, они пришли и выпустили воду на свободу. И никакая это не небесная кара, как полагали некоторые, а всего лишь ответ на молитвы одичавшего Пуатвена.
Монах умолк, задумчиво уставившись на раскинувшееся перед нами озеро.
— А не являются ли вон те белые птицы, что сидят на верхушке колокольни, посланцами духа, покинувшими нижний мир? — поинтересовался я.
Монах не ответил, а, наоборот, озабоченно посмотрел в другую сторону: так отворачиваются, когда вспоминают о безмерно важных делах. Потом он протянул руку и пощупал ткань моей одежды.
— Хорошее качество, — произнес он и, едва заметно пожав плечами, тронул с места коня.