Лесса XXII
Сперва решили босяки, чернь и ее вожак,
Что век им горя не видать, что стал богатым всяк,
Когда ж остались без гроша, они вскричали так:
«Огня, огня!» — ведь зол на всех обманутый дурак.
Они солому принесли, сложив костры вокруг,
И разом вспыхнул город весь от этих грязных рук,
И шел огонь во все концы, сжимая страшный круг.
Вот так когда-то сам Камбрэ богатый город сжег[54]
И хуже сделать сгоряча, я вам скажу, не мог,
За что его бранила мать, а он, себе не друг,
Ей чуть пощечину не дал, как бьют в досаде слуг.
Вся рать, спасаясь от огня, бежала в дол и лог,
Французской знати не пошла ее победа впрок,
Ведь все пришлось оставить им, а был там не пустяк.
Все, чем богат подлунный мир — и Запад, и Восток! —
Вы там смогли бы отыскать, не будь пожар жесток.
Собор, что строил мэтр Жерве, уж верно, долгий срок,
Внезапно треснул, что каштан, который жар допек,
Лишь камни собирай.
Лесса XXIII
По мненью тех, кто там бывал, в Безье был сущий рай,
Французы всякого добра нашли там через край,
И столько взяли бы с собой, что хоть из рук бросай,
Когда б не предводитель слуг, не сброд его босой.
Но те Безье сожгли дотла, дома, собор святой,
Церковный хор, что мессы пел, и женщин, и детей,
Прелатов в ризах дорогих и остальных людей.
Бароны пробыли три дня на зелени полей,
А на четвертый день по ним пустились силой всей
В поход, и не было препон для их прямых путей.
Взлетали стяги и вились подобьем птичьих стай!
И вот во вторник, солнца диск едва задел за край,
Бароны видят Каркассонн, где злее нет вестей,
Чем вести о резне в Безье (вы знаете о ней…).
Виконт равнину озирал с высоких галерей,
Повсюду видя столько войск, сколь от начала дней
На свете не было и нет. Виконт созвал друзей,
Что не уступят никому во время схватки злой.
«Сеньоры, сядем, — рек виконт, — на боевых коней,
Поедем во поле узнать, чей меч других длинней,
Чей крепче рыцарский удар и чей скакун резвей.
Побьем французов! Ведь врагов во всей равнине сей
Мы к ночи сможем разогнать, их разгромив на ней.
Удачи трусу нет».
Лесса XXIV
Во вторник вечером, собрав баронов на совет,
Виконт сказал, что дело слуг — смола и арбалет,
Что нужно в схватке боевой проверить крепость лат.
«Клянусь, — сказал Пейре Рожер, сеньор де Кабарат, —
Вести с врагом открытый бой никто из нас не рад,
Ведь мы получим перевес едва ли и навряд.
Как только завтра поутру французы поедят,
Они, скажу вам не в укор, пить вскоре захотят.
Есть возле города родник. Коль мы их встретим тут,
Клянусь, ни шлемы, ни мечи французов не спасут».
Решили все, что только так спасут свой дом и сад
И, безрассудство не ценя, баронов и солдат
Послали на охрану стен, столь прочных, говорят,
Что Карл Великий[55], грозный пэр, грозней других стократ,
Не мог в них бреши проломить ни в зной, ни в зимний хлад.
Семь лет он город осаждал, терпя и мор, и глад,
И вовсе уж осаду снял, но рухнул башен ряд.
Когда б не обернулся Карл, пред коим нет преград,
Чтоб напоследок только раз на город бросить взгляд,
Он ввек его б не взял!
Лесса XXV
Виконт прободрствовал всю ночь и очи не смыкал,
Когда же венчик золотой над миром заблистал,
Пришла для трапезы пора. Кто мог, тот сел за стол.
А вскоре весь крестовый стан вооружаться стал,
И вышло войско горожан на бой с чем Бог послал.
Для всех в предместьях городских нашлось немало дел,
Была устелена земля ковром из мертвых тел,
Не знаю, скольких из бойцов в ту пору меч достал,
Но вряд ли хоть один удар впустую пропадал.
Любой француз в бою за Крест немало порадел,
И вплоть до башен городских весь пригород сгорел,
И недруг войско горожан столь яро окружал,
Что всех убили, кроме тех, кто в город убежал.
Бароны при осаде стен трудились что есть сил,
И град камней из катапульт по Каркассону бил.
Господь здесь чудо из чудес, по слухам, сотворил:
Когда французский авангард под стены подступил,
На башни лучники взошли, чтоб с них вести обстрел,
Но прямо под ноги стрелам упали тучи стрел,
И я, сеньоры, верю в то, как если б сам смотрел.
В тот год над воинами гриф ни разу не кружил
И ворон ни на чей шатер пера не обронил,
И столь был хлебным этот год, что хлеб купец не брал
И землепашец урожай задаром отдавал!
К тому ж нашли французы соль, что солевар варил,
И сей достаток даровой их траты окупил,
И каждый все себе вернул, что потерять успел.
Но как узнать, где верх, где низ, кто пал, а кто взлетел,
Коль нынче все вверх дном?