Сокровище Алима Айдамаха
В тексте зашифрована точная дата, когда разворачивается действие рассказа. Любой знающий историю Крыма человек с легкостью сможет ее вычислить (до года, месяца, и даже дня).
Читайте, вычисляйте, пишите свои ответы прямо в комментариях. Всем верно ответившим автор подарит свой приключенческий роман «Сокровища Буссенара».
Успехов!
Сокровище Алима Айдамаха
- Как, вы ничего не знаете о кладе Алима Айдамаха?!
Судакский кафенжи розовощёкий толстяк Нургали Абдураман-оглу хлопнул себя по толстым ляжкам и удивлённо уставился на собеседника.
Юный член-корреспондент Императорского Одесского общества истории и древностей Ермолай Ковригин, неделю назад прибывший в Судак для изучения фряжских древностей, виновато улыбнулся и, как бы извиняясь за своё неведение, пробормотал:
- Но я действительно впервые слышу об этом вашем гайдамаке.
- Казылык шайтану в дышло! - воскликнул Нургали, потешно всплеснув пухлыми ручками. - Вы удивляете меня всё больше и больше, почтеннейший Ермолай-ага. Такой любознательный молодой человек - и никогда не слышал об Алиме! Ай-яй-яй-яй-яй. Вам бы следовало знать это имя, коль скоро судьба закинула вас в наши возлюбленные Аллахом края.
Кафенжи не спеша, со знанием дела, набил глиняную трубку с длинным черешневым чубуком, радушно протянул расшитый золотом кисет русскому. Молодой человек вежливо отклонил предложение - он не успел обзавестись привычкой вдыхать дым никотианы.
Говорливый татарин хитро прищурился, поцокал языком. Затем выудил щипцами из мангала уголёк, не спеша раскурил трубку, сладостно затянулся. Пробормотал:
- Бир каве, бир тутун, зиэфет бютюн. - Не дожидаясь вопроса собеседника, перевёл поговорку на русский: - Чашка кофе, трубка табака - вот и весь бал.
Ермолай вновь смущённо улыбнулся:
- Вот от чашечки кофе я, пожалуй, не откажусь.
Кафенжи кивнул, взял медную джезве, бросил на дно толику соли, положил крохотный кусочек сахара. Затем присыпал всё молотым кофе, залил водой и поставил ковшик на раскаленный песок. Пока кофе закипал, татарин немного подогрел две фельджан - маленькие, буквально в два-три напёрстка, фарфоровые чашечки, и кинул в них по горошине курдючного жира. Как только кофе в джезве вспенился, Нургали быстро разлил его по чашкам.
- Благодарю, - сказал Ковригин, принимая фельджан.
- Всё для вас, достопочтеннейший Ермолай-ага, - расплылся в елейной улыбке кафенжи. Подвинул гостю блюдце с мелко наколотым сахаром и поднос с медовым курабье. Сам же - по привычке «закусил» кофе трубочкой.
Ермолай пригубил чашку, хрустнул кубиком сахара. Затейливые условности восточного политеса были соблюдены, можно продолжать беседу.
- Так что там за клад такой? Чем знаменит этот ваш гайдамак Алим? - обратился Ковригин к Нургали.
- О-о-о, - закатил глаза плутоватый толстяк. - Алим Азамат-оглу - легенда крымских гор! Знаете, какая у него была жизнь? Э-э-э, не жизнь - дастан! «Идиге» наших дней... Вы знакомы с «Идиге»? Впрочем, это неважно... Так вот. Родился Алим более полувека тому назад, ещё при Искандере Первом. Только-только закончилась война с Буанапартием. Родился он в селении Капырликой. Совсем юным отроком был отдан в услужение богатому караимскому купцу из Карасубазара - Соломону Бабовичу. А у Соломона была красавица дочь - Рахиль, ровесница Алима. - Нургали отхлебнул кофе, сладостно затянулся, пустил дым кольцами. Продолжил: - Шли годы. Мужал Алим, расцветала Рахиль. И вот, когда молодые люди встретили свою двадцатую весну, они поняли, что не могут жить друг без друга. Всепоглощающий огонь любви опалил их юные сердца.
Но не суждено было Рахиль и Алиму познать радости семейной жизни. На пути их счастья встал отец девушки - купец Соломон. От одной мысли, что его зятем может стать нищий татарин, богатый караим пришел в ярость. Он решил опорочить Алима в глазах дочери. Нанял не обремененных излишками совести людей, и те подбросили в лачугу Алима серебряные часы с цепочкой. Купец заявил о пропаже в полицию и указал на ненавистного слугу. Тут же в дом Алима нагрянули стражники, учинили тщательный обыск. Каково же было удивление юноши, когда в его постели служители закона обнаружили пропавшие у Бабовича часы...
- Под порогом, - раздался вдруг чей-то скрипучий голос.
Нургали осёкся, оглянулся.
В кофейне, кроме них с Ковригиным, находился только старый чабан в видавшей виды япындже и надвинутом до самых бровей башлыке. Он сидел в дальнем углу и, устремив взгляд потухших серых глаз в некую точку на выцветшем от времени ковре, мирно попыхивал трубкой.
- Простите, уважаемый, - обратился к старику кафенжи. - Что вы сказали?