— Вы не сможете точно повторить мне те слова, что сказали мисс Оливии?
— Я не уверена . По-моему, я говорила, что тетя Кара выглядит очень усталой, и я думаю, что она больна. И… да-да, я еще сказала, что гости на приеме заметили это. Тетя Оливия заявила, что им следует заниматься своими делами и не совать нос в чужие. Она велела мне придержать язык… — Ее голос дрогнул.
Внимательно всмотревшись в лицо девушки, инспектор заметил слабую отметину на щеке и царапину на подбородке и сказал прямо:
— Это то, что она сказала. Но вы еще не рассказал", что она сделала. Она ведь что-то сделала, не так ли?
В глазах Кандиды заблестели слезы и от этого они стали еще синее.
— Она не выносила, когда говорили о том, что тетя Кара больна, — мне рассказала об этом Анна в тот же вечер, после.
— Она вас ударила?
— Пожалуйста…
— Хорошо, она ведь это сделала, не так ли? Она сама говорила мне об этом, и поэтому вам незачем это скрывать. А теперь, мисс Сейл, я хочу знать, что вы такое сказали, что она так поступила?
Кандида приподняла голову.
— Я сказала, что тетя Кара больна.
— Вы говорили, что она старая?
— Нет-нет, этого я не говорила!
— Или что она умрет или скоро должна умереть?
— Конечно нет!
— Вы в этом абсолютно уверены?
— Я совершенно уверена.
Те же самые слова, которые недавно произнесла мисс Оливия.
Оставив эту тему, инспектор попросил ее рассказать о вчерашнем вечере. Ее описание событий почти полностью совпадало со словами Анны: Кандида отправилась в свою комнату, и за ней пришла Анна, потому что мисс Кара никак не могла успокоиться, но мисс Оливия отослала их и заперла дверь. Когда Кандида закончила, инспектор спросил:
— Был ли у мисс Кары какой-нибудь повод для печали?
Ее что-то тревожило?
Кандида медлила с ответом. Стоит ли все выкладывать полицейскому?
— Она расстроилась из-за вашей ссоры с мисс Оливией? — спросил инспектор настойчиво.
— Не было никакой ссоры.
— Неужели? Мисс Сейл, разве не мисс Оливия ударила вас по лицу позапрошлым вечером?
Внезапно Кандиде захотелось рассказать все как на духу.
— Это так, но никакой ссоры не было. Анна сказала мне, что тетя Оливия никогда больше не заговорит об этом эпизоде, и она была права. Когда тетя Оливия спускалась вниз, мы с Дереком стояли на лестнице, она поцеловала нас обоих. И я совершенно уверена, что тетя Кара не знала про… этот случай.
— Тогда почему же она была расстроена?
Кандида решила, что лучше рассказать правду, чем позволить инспектору строить всякие предположения.
— Это из-за одного человека. Он был их секретарем до Дерека. Тетя Кара и тетя Оливия очень его любили, но он внезапно исчез примерно три года назад.
Инспектор понимающе кивнул.
— Томпсон, — произнес он. — Алан Томпсон. Когда я впервые приехал в Ретли, здесь было много разговоров о его исчезновении.
— Предполагали, что он сбежал с бриллиантовой брошью и весьма приличной суммой денег. Тетя Кара очень его любила, и этот побег разбил ей сердце. Она была больна, тетя Оливия увезла ее за границу. Каждый год в это время она снова вспоминала о его бегстве и ей казалось, что это было вчера. Однажды я застала тетю Кару в своей комнате и она мне обо всем рассказала. Поэтому она была такой расстроенной. Анна подумала, что будет лучше, если я приду пожелать ей спокойной ночи.
— Вы были в таких близких отношениях?
— Я очень ее любила, — ответила Кандида.
Глава 26
Инспектор Рок докладывал главному констеблю о своих соображениях:
— Учитывая все обстоятельства, — должен заметить, что вряд ли это просто несчастный случай. Возьмем хотя бы положение тела, очень хорошо видное на фотографиях. Она просто не могла упасть таким образом, такое положение тела никак не стыкуется с повреждениями черепа. После вскрытия, конечно, мы будем знать больше, но думаю, что уже сейчас понятно, что она не могла просто свалиться с лестницы. Мисс Оливия Беневент очень настроена против мисс Сейл. Обвиняет ее в убийстве мисс Кары. Цель — заполучить то, что ей принадлежало.
— Она действительно имеет на это право?
— Да. И это, несомненно, очень болезненный момент.
Мистер Дерек Бердон сообщил мне, что дед мисс Оливии и мисс Кары получил от своей матери очень много денег и завещал их, как и всю недвижимость сперва своему сыну и его наследникам мужского пола, а ежели их не будет — уже дочерям и их потомкам. У сына были только дочери: Кара, Кандида и Оливия. Если бы у Кары были дети, то все бы отошло им, в первую очередь сыновьям, а затем и дочерям — в соответствии с их возрастом. Если у нее не будет детей, все должно перейти ко второй дочери, Кандиде.
Мисс Сейл — ее внучка и единственная выжившая наследница, так что она получит большую часть.
— Мисс Оливия Беневент не получит совсем ничего?
— Небольшой дом в Ретли и пожизненную ренту — около пятисот фунтов в год.
Главный констебль знал сестер Беневент вот уже больше двадцати лет. Он никогда не ощущал желания сделать это знакомство более близким, тем не менее ярко представлял себе реакцию мисс Оливии на то, что наследство уплывает в руки внучатой племянницы. Главный констебль был большим жизнелюбом и весьма опытным в своем деле специалистом, но развлечения предпочитал более легкомысленные, чем те, что дозволялись в кругах, к которым принадлежали сестры Беневент. Он ездил на охоту, играл в очко и слыл первым танцором на всех местных вечеринках, даром что был не слишком высок. Хотя ему было уже под пятьдесят, он полагал, что может еще лет пять пожить вольной холостяцкой жизнью. Услышав ответ инспектора, он изумленно поднял бровь.
— Немного жестоко по отношению к Оливии. Но пойти из-за этого на убийство!.. А как тебе девушка?
— Двадцать два или двадцать три, симпатичная, тихая.
Дала, как вы можете убедиться, вполне ясные и четкие показания. Служанка Анна сказала, что мисс Кара ее очень любила — это есть в ее показаниях. Когда хозяйка плакала, Анна отправилась за мисс Сейл — думала, что хозяйке будет приятно ее видеть. Мисс Сейл и сама говорила, что очень любила свою тетю.
Майор Уоррендер взял отпечатанную копию показаний мисс Оливии Беневент.
— Она утверждает, что разговаривала с мисс Сейл перед дверью в комнату сестры… Подождите, это случилось в тот вечер, когда был прием в доме настоятеля? Что-то о том, что не стоит ее расстраивать, и девушка ответила: «Какое это имеет значение? Все равно она старая и скоро умрет», — Уоррендер отложил бумагу в сторону. — Какие-то, прямо скажем, не девичьи рассуждения, а?
— Да, сэр.
— И это виляние служанки: «не сказала, что она сказала», «сказала, что она не говорила». Говорит, что не может сказать, о чем они говорили. Мне кажется, она просто боится сказать что-то невпопад, подвести мисс Оливию. А сама девушка, значит, утверждает, что просто беспокоилась за мисс Кару и сказала мисс Оливии, что ее сестра больна.
Единственное, в чем их показания полностью совпадают, это в том, что мисс Оливия отвесила мисс Сейл оплеуху.
Видно, племянница здорово ее разозлила, а? Обычно светские дамы рук не распускают.
— Служанка утверждает, что мисс Оливия не переносила, когда кто-то говорил о нездоровье сестры.
Уоррендер кивнул.
— Прямо скажем, у почтенной леди имеются причуды, — заметил он. — Деспотичная натура. Вечно помыкала своей сестрой. Ничего удивительного в том, что она невзлюбила племянницу — видно, та не желает идти у нее на поводу.
— Так-то оно так, но девушка — не единственная, кого она терпеть не может. Вы еще не видели показаний дворецкого — Джозефа Росси. Он, кстати, женат на Анне, служанке. Вчера утром он вошел в кабинет и стал свидетелем весьма странной сцены: это было очень похоже на ссору между мисс Оливией и Дереком Бердоном. Этот молодой человек — секретарь. Старые леди вызвали его к себе в кабинет сразу после завтрака. Мисс Кара тоже там присутствовала. Этот Джозеф говорит, что ему нужно было взглянуть на камин, но я готов побиться об заклад, что он подслушивал.