— Мне сообщила об этом Луиза, и я не вижу причины не доверять ее сведениям. По завещанию деда, каждая из сестер имела право на завещание по доверенности. Вам наверняка известно, что это не такая уж редкость. Недаром мистер Беневент никак не мог успокоиться. Сознание того, что его дочь Кандида, которую он выгнал из дома, получит это право — если, конечно, ей когда-нибудь достанется наследство, — так его раздражало. Он довольно часто приходил сюда, чтобы обсудить это с каноником Арнольдом, и каноник не раз повторял ему все то, что говорил Луизе. Так что я думаю, что Луиза знала, как обстоят дела. А теперь, мистер Эверсли, вообразите, что такой человек, как Алан Томпсон, вдруг пренебрег возможностью достичь свою мечту, жить-поживать, предаваясь веселью и удовольствиям.
— Я думаю, что он струсил в последнюю минуту. Постойте, а как насчет его писем домой? Ведь его мать тогда еще была жива, не так ли? Что говорят эти письма о его мечтах и намерениях?
Мисс Силвер продолжала позвякивать спицами.
— Никаких писем не было, мистер Эверсли.
— То есть как — совсем не было?
— С тех пор как он бросил работу клерка и уехал из Лентона, он ни разу не написал домой. Сестре своего приемного отца, миссис Кин, он недвусмысленно заявил, что не желает, чтобы его имя было как-то связано с торговлей.
Похоже, ему было неизвестно, что у нее с мужем есть в Ретли книжный магазин и однажды туда зашел. Миссис Кин тут же его узнала, но он дал ей ясно понять, что не желает иметь с ней дела. Вот вам и намерение — забыть свои корни и устроиться как можно лучше. Я не могу поверить в то, что, когда ему представился такой шанс устроить свою жизнь, как этот брак, он мог этот шанс упустить.
— Ну, вы знаете, какие шли разговоры по поводу его бегства. Может быть, он воспользовался возможностью набить карманы, и Оливия застала его за этим занятием.
Вам ведь известно, что умом природа ее не обидела, и если бы она узнала о готовящейся свадьбе именно тогда, неужели бы она не воспользовалась его оплошностью: «Живо убирайся или мы заявим в полицию!»? Вряд ли у него был выбор, не правда ли?
Мисс Силвер улыбнулась.
— Ваша версия очень остроумна, мистер Эверсли, но не уверена, что она достаточно убедительна. Вы не учли влияния Алана Томпсона на мисс Кару. Напоминаю, что до их свадьбы оставалось всего шесть дней, и эта свадьба была так важна для мисс Кары, что она посмела скрыть это от сестры, которая всю жизнь ею помыкала и, казалось, полностью подчинила себе ее волю. Из этого следует, что ему достаточно было просто пойти к мисс Каре, и та наверняка сказала бы, что сама обещала дать ему эти деньги. Поскольку большая часть дохода все равно принадлежит ей, она могла просто сказать, что недостающая сумма — это ее подарок Алану. Луиза рассказала мне, что видела мисс Кару вскоре после исчезновения Алана Томпсона. Они встретились случайно во дворе собора, и на несколько минут мисс Кара осталась одна. Она схватила, рыдая, Луизу за руку и сказала: «Зачем он ушел? В этом не было никакой необходимости — я бы все отдала ему, все, что бы он ни попросил!»
Тут появилась мисс Оливия и увела ее прочь, а через день или два они уехали за границу.
Глава 12
Дерек Бердон смотрел на Кандиду через огромный стол.
Он был старинным, с большим количеством ящиков и принадлежностей для письма: блокнот с промокательной бумагой, массивная двойная чернильница и куча ручек и карандашей. Здесь же лежала допотопного вида папка, битком набитая бумагами.
— Хорошо говорить, что нам следует с этим свыкнуться, но как, я вас спрашиваю! — сказал Дерек сердито.
— Меня?
Дерек свирепо рассмеялся.
— Ну, на самом деле, вы тут, наверное, ни при чем.
Все эти бумажки, знаете ли, совершенно не по мне. Ну, я хотел сказать… Похоже, старые леди не понимают, что с тем же успехом могли бы попытаться заставить меня играть на органе в кафедральном соборе или летать на самолете!
Нет, я совсем не против того, чтобы научиться летать на самолете, но они ждут, что я сумею сделать это немедленно, без всякой подготовки, не правда ли?
Кандида не смогла сдержаться и рассмеялась.
— Я не понимаю, как вы согласились на должность секретаря?
Дерек тоже рассмеялся и на этот раз совершенно беззаботно.
— Не можете? Но думаю, что вы все-таки поймете, если, конечно, постараетесь. Просто это было нечто вроде дареного коня, а ему, как известно, в зубы не смотрят. Понимаете, я абсолютно неприспособлен к зарабатыванию на жизнь. У меня нет особых пороков, но всех этих скучных добродетелей я тоже лишен. Прилежание, трудолюбие, упорство и тому подобное. Когда речь заходит о них, результат обычно печален. «Полное отсутствие трудолюбия» — таков диагноз, который мне ставят. У отца я всегда вызывал бешенство, но мне кажется, что это не моя вина. Вы же не ругаете каждого, кто не может играть на пианино или не имеет музыкального слуха. Эти таланты просто не были отпущены мне природой. Мой отец был весьма преуспевающим бизнесменом до тех пор, пока все не пошло прахом и он умчался прочь на своем самолете. Добрался он куда-нибудь или нет — никому не известно. Я почему-то уверен, что добрался и что даже успел на всякий случай перевести за границу крупную сумму денег. Мне было восемнадцать, и как только я покончил с военной службой, дядя, у которого была небольшая контора, взял меня туда младшим клерком — абсолютно невыносимая работа. Видите ли, я на самом деле терпеть не могу всей этой рутины, — Дерек обезоруживающе улыбнулся.
— Кто-то же должен это делать, — заметила Кандида.
— Да, моя радость, но не я — хотя бы до тех пор, пока мне удается этого избежать. И потом, есть еще одна сторона медали: нужно еще поискать работодателя, которого устрою я. Дядя терпел меня два года — очко в его пользу, — но в конце концов он меня выгнал.
— А как вы встретились с тетушками?
— О, чистая случайность. Я был на концерте в Истклифе. Они однажды выбрались туда, чтобы подышать морским воздухом, и мне немного повезло. Мисс Кара подвернула лодыжку, и я отнес ее в гостиницу. После этого работа была, можно сказать, у меня в кармане. Они были ко мне ужасно добры и, как правило, не требовали ничего, с чем я не мог бы справиться. Но вся эта их семейная сага меня угнетает.
— Почему?
Дерек взъерошил волосы.
— Ну, похоже, разобраться во всех этих бумажках выше моих сил. Здесь есть несколько отрывков на латыни, а с латынью мне никогда не удавалось совладать. Был у нас такой парень по прозвищу Знаток, у него был на меня зуб, а я его страшно недолюбливал — один из этих честных и упорных. Помню мы жутко подрались, когда он мне ляпнул: «Даже не пытайся».
— Что-то я не видела там никакой латыни.
— Но, дорогая, вы ведь еще особенно не углублялись.
Кроме того, говоря честно, мне становится как-то не по себе, когда я начинаю с этим возиться. Кого волнует то, что произошло триста лет тому назад? Эти люди давно умерли и похоронены, и почему бы не оставить их в покое? Это все равно, что раскапывать могилы и вытаскивать оттуда старые кости — не нравится мне это. По мне, так вся эта затея попахивает мертвечиной.
Что-то вдруг испугало Кандиду, но она никак не могла понять, что именно. Какая-то напряженность в тоне Дерека или еле заметная тревога в улыбающихся глазах. Дерек отвел взгляд и сказал:
— Что бы я хотел знать, так это почему они вдруг снова заинтересовались всем этим?
— Снова? — вопрос Кандиды прозвучал словно эхо.
Дерек кивнул.
— Да. Тот парень, что был здесь до меня, он все это и затеял. Алан Томпсон. Вы о нем слышали?
— Да.
Дерек махнул рукой в сторону папки с бумагами.
— Я собрал все бумаги, которые касались его. Вы ведь знаете, что они о нем никогда не говорят. Он замарал свою репутацию — дал деру с теми деньгами, которые смог найти, прихватив несколько украшений мисс Кары. Довольно мерзко, вы не находите? И глупо к тому же, потому что… ну, они и так были невероятно щедры. И если Анна не преувеличивает, очень добры к нему.
— Вам о нем рассказала Анна?