Дерек наклонился над столом и понизил голос почти до шепота.
— В общем-то, да. Но она, помню, начала и вдруг замолчала. Сами знаете, чтобы Анна замолчала прежде, чем выложит все до мельчайшей подробности… раньше я за ней этого не замечал… Анна говорила мне, что он по уши завяз в этих старинных бумагах. Иногда я даже думаю, не связано ли исчезновение этого парня с пресловутым Сокровищем Беневентов.
Воцарилось молчание. Ощущение тревоги сменилось ужасом. Кандида почувствовала, что у нее слегка перехватило дыхание.
— Почему? — ее голос слегка дрожал.
— Неужели вы не понимаете, что это самое напрашивающееся объяснение. Возможно, он наложил лапу на Сокровище и именно поэтому сбежал. Сейчас я вам кое-что покажу.
Дерек открыл папку и, немного в ней порывшись, вытащил сложенный в несколько раз документ, а из него — обычный листок бумаги, покрытый машинописным текстом, и подтолкнул его к девушке.
— Взгляните!
Кандида взяла листок и, честное слово, лучше бы она этого не делала. Вверху было название, занимающее две строчки: «Вещи, привезенные из Италии в Англию Уго ди Беневенто в году 1662». Далее следовал список, начинавшийся с пункта «Четыре блюда, богато гравированные и отделанные серебром» и занимавший всю страницу. Кандида читала список с большой неохотой. «Две солонки с голубями», «Золотой подсвечник, считающийся работой мессира Бенвенуто Челлини»note 3, «Браслет с четырьмя большими изумрудами», «Комплект из двенадцати рубиновых пуговиц», «Ожерелье из очень крупных рубинов в оправе из брильянтов» и так далее, и тому подобное. Пункты следовали один за другим, голова кружилась от одних названий. Кандида оторвала взгляд от списка и спросила:
— Что это?
— Именно то, что написано, — список вещей, с которыми Уго драпанул из Италии. Удивляюсь, как он смог все это унести. Ну камни можно было бы унести и в кармане, но все эти тарелки наверняка увесистые. Сомневаюсь, что подсвечники действительно делали из золота.
— Куда интереснее было бы узнать, действительно ли они сделаны самим Бенвенуто Челлини, — заметила Кандида. — Если это действительно его работы, они должны стоить баснословно дорого. Конечно я вижу, что это список того, что увез Уго — здесь так написано. На самом деле меня интересует, что это за бумага и откуда она взялась — она-то явно не старинная.
Дерек рассмеялся.
— Моя дорогая, в тысяча шестьсот каком-то там году печатные машинки еще не изобрели. Все, что я могу вам на это сказать, это то, что я нашел этот листок вложенным в один очень скучный документ о сдаче в аренду фермы. И легко догадаться, что Алан Томпсон скопировал этот список с другого, древнего и положил туда, где, по идее, его никто не стал бы искать.
— Но зачем?
— Продолжим рассуждения. Скорее всего, никто не мог предположить, что он наткнется на такой замечательный список. А он взял и наткнулся и решил, что неплохо было бы сделать копию, а может быть, у него пунктик был — везде совать нос, не знаю. Но не исключено, что этот впечатляющий списочек показала ему мисс Кара. Знаете, а она действительно была в него безумно влюблена, бедная старушка. Анна сказала, что это ее совсем подкосило — то, что милый юноша исчез, никому не сказав ни слова.
И естественно, первое, что приходит в голову, — уж не прихватил ли он с собой весь этот клад или то, что от него осталось.
Кандида посмотрела на него.
— Неужели об этом вам рассказала Анна?
— В каком-то смысле, да. Она рассказала мне о том, как «убивалась бедная мисс Кара».
— Но что она все-таки сказала?
Дерек рассмеялся.
— Что, интересно?
— Да, интересно.
— Понимаю. Это ведь как-никак ваши родичи! Однажды Анна пришла сюда, когда все эти бумаги были разложены на столе, и я пытался разобраться, что к чему и кто к кому. Вы, наверное, уже успели заметить, как она любит поговорить. Она встала с другой стороны стола, рядом с вашим стулом, и начала тараторить. Перво-наперво спросила, что я собираюсь сделать со всеми этими бумагами, потом посоветовала бросить их в огонь, поскольку от них один только вред.
— Что она имела в виду?
— Понятия не имею, так что решайте сами что. Она сказала: «Мистер Алан возился с ними и видите, что из этого вышло!» Я спросил: «А что из этого вышло?», а она ответила «Бог весть!» и, закрыв рот рукой, выбежала вон.
Тогда я не придал этому особого значения. Но потом, когда нашел этот список, задумался…
Кандида молчала, вчитываясь в лежащий на коленях список, в аккуратно отпечатанные на машинке строчки: «Двенадцать рубиновых пуговиц…» Девушка положила список на стол и подтолкнула его к Дереку:
— Я думаю, вы должны показать это тетушкам.
Дерек энергично покачал головой.
— Ни за что в жизни!
— Все эти бумаги принадлежат им.
Во взгляде Дерека мелькнула понимающая улыбка.
— Вы хотите сказать, мисс Каре. И вы думаете, что ей хочется, чтобы делишки Алана Томпсона снова выплыли на свет божий? Я полагаю, что в свое время это едва не случилось. Возможно, он задумал нечто такое, чего не должен был. Мы не знаем, что у них там было, но мисс Кара, похоже, считает, что он действительно что-то натворил. Это будет чудовищной жестокостью — напомнить ей об этой истории. Тем более, она вполне могла сама сказать ему об этом списке и поэтому чувствует себя виноватой. Я его нашел, мне и решать: список останется там, где я его обнаружил. И хватит об этом!
В эту минуту Кандида готова была его расцеловать.
— Да-да, конечно, вы абсолютно правы. Но неужели вы думаете, что Сокровище до сих пор где-то тут, в доме?
— Почему бы и нет? По крайней мере, какая-то его часть.
— Ну, я не знаю. Старинных вещей в доме не так уж много. Что-то продано, что-то сломано или…
— Украдено?
— За триста лет много чего могло случиться и без участия Алана Томпсона, — рассудительно заметила Кандида.
Порывшись в бумагах, Дерек вытащил одну и протянул Кандиде. Похоже, это был список имущества: скатерти, занавески, столовые приборы. Ничего общего с роскошными вещицами из списка, скопированного Аланом Томпсоном — обычные вещи из обихода богатого дома, выписанные на лист старой выцветшей бумаги старыми выцветшими чернилами. Кандида с недоумением взирала на список.
— Ну и…
— Переверните его и взгляните на левый нижний угол.
С обратной стороны поперек пунктов списка было что-то написано другой рукой и другим почерком, мелким, буквы были с ажурными завитками. Всего четыре строчки прочесть которые было непросто, но это ей все-таки удалось:
Не тронь — и не дерзай
Продавать или купить,
Не отдавай и не бери,
Коли охота жить.
Внизу было еще два слова, которые явно пытались зачеркнуть, первое — не особенно тщательно, но вот второе было все сплошь исчеркано.
— Нашли? — спросил Дерек.
Кандида прочитала четыре строчки вслух и в ее голосе звучало недоумение.
— Что это значит?
— Я думаю, что это касается Сокровища. Первое из двух зачеркнутых слов «про» — это просто. Второе совершенно невозможно прочесть — тот, кто его зачеркивал, постарался на славу. Но, судя по его длине, это должно быть «Сокровище» — по крайней мере, мне так кажется.
— Но, Дерек, что все это значит?
Он грустно рассмеялся.
— Ну, например, это вполне может значить, что к Сокровищу лучше не соваться. Кто-то — возможно Алан Томпсон — написал карандашом дату и рядом вопрос. Она почти стерлась, но думаю, это тысяча семьсот сороковой год.
Если эта догадка верна, то, значит, в восемнадцатом веке Сокровище все еще было здесь и даже существовало некое семейное предание, гласившее, что Сокровище приносит несчастье всем, кто возмечтает им завладеть. Мне кажется, что Анна тоже о чем-то таком догадывается.
В это время дверь в комнату открылась — на пороге стоял Джозеф.
— Сэр, вас просят к телефону, — сказал он почтительным голосом.
Глава 13
В тот же вечер, уже после обеда мисс Оливия завела разговор о Сокровище Беневентов. Дерек сидел за пианино, наигрывая обрывки самых разных мелодий — что в голову взбредет. Мисс Кара пожелала всем спокойной ночи и направилась к выходу из комнаты. Звук ее шагов, смягченный ковром, был совершенно неслышен, и так же бесшумно открылась и закрылась дверь. Ее уход не развеял легкого уныния, навеянного ее печальным видом. Кандида подумала, что мисс Кара, видимо, впервые в жизни хоть в чем-то проявила инициативу — отправилась спать раньше сестры. До сего дня именно мисс Оливия, собрав в сумочку клубки шерсти или нитки (поскольку всегда что-то вязала или вышивала) подавала знак: дескать, пора. Но сегодня, прежде чем часы пробили десять, мисс Кара поднялась и, пробормотав «Спокойной ночи», вышла из гостиной.