- Неужели... нашли? - негромко спросил Калашник.
- Как видите, - спокойно ответил Смолин, вытирая пальцы о пиджак и крутя между ними папиросу.- Подземная колония золотой водоросли.
- Большая?
- Огромная. Думаю, что там тысячи тонн золота.
Калашник сдвинул брови, коротко вздохнул и положил водоросль на скамью, рядом с собой.
- Итак, все-таки, - сказал он, - в составе флоры Черного моря эта водоросль существует... Хотя до сих пор ее в живом состоянии еще ни разу не находили...
Смолин окинул взглядом фантастические нагромождения скал Карадага.
- Кто знает, - ответил он задумчиво, карстовое[Карст-земная поверхность, сложенная из растворимых пород, характерна провалами, пещерами, подземными реками. Яйла -.вершинное плато Крымских гор.] строение Яйлы, как вы говорили сами, способствует образованию подземных пещер. Может быть, со временем будет открыт еще не один подземный бассейн с неизвестными до сих пор животными и растениями.. Но этот бассейн, мне кажется, заселен по воле человека...
- Что вы имеете в виду?
- Эта водоросль по всем признакам - обитатель теплых морей. Близкие к ней виды не поднимаются в широты, где возможны температуры ниже пятнадцати градусов. И если она выжила в Черном море, то только потому, что нашелся изолированный бассейн, где вода нагрета, по крайней мере, до двадцати пяти градусов. Там какие-то внутренние источники тепла, может быть вулканические. Я уверен, что в этом бассейне и зимой температура не опускается.
- Что же из этого следует?
- Я полагаю, что водоросль была привезена и высажена в этот бассейн человеком, который открыл и хранил его тайну.
Калашник в недоумении посмотрел на Смолина. Тот докурил папиросу и стал одеваться.
- Вчера я получил в руки документ, - продолжал он, застегивая пуговицы на рубашке, - свидетельствующий о том, что Федор Радецкий был первым исследователем, который много лет назад заинтересовался извлечением золота из морской воды. Он нашел золотоносное растение и акклиматизировал в этом подземном бассейне...
- Позвольте, - Калашник был повидимому ошеломлен. - Значит мы нашли...
-Если хотите,-плантацию, искусственную культуру, поставленную Федором Радецким в середине прошлого столетия.
- Через этот проход? - недоверчиво спро-сил Калашник, кивая на щель, по которой Смолин добрался до подземного бассейна.
- Едва ли. Хотя думаю, что Федору Радецкому он был известен. Но в бассейн проникает свет. Бассейн, несомненно, имеет сообщение с сушей. Эксплуатация колонии, очевидно, осуществлялась через наземный вход в эту пещеру. Думаю, что в те времена - это было перед первой мировой войной здесь были пустынные места и увозить отсюда груз золотых водорослей можно было не привлекая внимания любопытствующих. А обработка материала производилась, очевидно, в другом месте.
- И вы думаете, что Павел Федорович продолжал это дело? - с интересом спросил Калашник.
- Сомневаюсь. У меня создалась впечатление, что пещера уже не посещается человеком. Думаю, что вход в нее сужен, закрыт или завалился сам. Может быть его засыпало землетрясением двадцать седьмого года[В 1927 году в Крыму было сильное землетрясение, изменившее очертания берега.] . Во всяком случае, его давно бы обнаружили экскурсанты, которые обследуют все здешние места.
Он кончил одеваться и включил мотор.
Лодка скользнула по воде, удаляясь от скал Карадага.
- Каковы же будут наши дальнейшие шаги? - спросил Калашник.
- Полагаю, - ответил, не задумываясь, Смолин, - что следует сейчас же, немедленно связаться с Колосовым и отправиться в Севастополь на поиски старика Радецкого.
Глава 43
ПОБЕГ
Петров потерял счет дням. Утром его накормили все теми же острыми кушаньями с обжигающими горло приправами. Завтрак завершился кувшином холодной воды. Весь день он получал питье вволю. Стоило только постучать в дверь и жестами показать старику, приносившему ему пищу, что хочется пить, как появлялась вода - чистая, холодная вода, прекрасно утоляющая жажду. Но на другой день он воды не получил. Было томительно жарко. Пить хотелось нестерпимо. Он не получал воды и на следующий день. А на рассвете опять появился Смит и человек с бульдожьим лицом.
И снова начался бесконечный допрос.
А затем Петров потерял счет времени. Дни, когда Петрова кормили и поили, чередовались с днями голода и жажды.
Узкая щель под потолком светлела и темнела. И каждое утро Аркадий встречал тоскливым ожиданием предстоящего, допроса.
Вопросы были кратки и неожиданны. Однажды его спросили:
- Вы знакомы с Павлом Федоровичем Радецким?
Петров пожал плечами и ответил:
- Нет.
- Но вы его знаете?
- Да.
- Вы встречались с ним в Феодосии?
- Да. В прошлом году.
Смит пристально смотрел на Аркадия, опустив углы тонких губ и расширяя ноздри ястребиного носа.
- Вам известно, чем он занимался? -спросил он, наконец.
- Кто?
- Радецкий.
Петров поднял на Смита недоумевающий взгляд.
- Нет. Он, кажется... оставил научную работу, - ответил он неуверенно.
Опять наступило молчание.
- Скажите...
Пауза. Петров с напряжением ждал нового вопроса.
- Не приходилось ли вам бывать в Александриаде?
Петров пожал плечами.
- А где это находится?.. Кажется, под Севастополем? Нет, не приходилось.
На этом разговор кончился. Но он возобновился на следующий день такими же быстрыми краткими вопросами. Этих людей почему-то интересовал старик Радецкий. Они всячески допытывались, не имел ли он отношения к работе группы Смолина. Петров попытался было задать наводящие вопросы, чтобы исподволь узнать, что им известно. Но вопросы его остались без ответа.
Мысль о побеге возникла у него совершенно неожиданно.
Как всегда, на рассвете его разбудили. Открыв глаза, он увидел в полумраке ненавистное лицо с ястребиным носом.
- Доброе утро, мой молодой друг, - сказал Смит, любезно улыбаясь.
Это было что-то новое. Петров приподнялся на локте, скинул с плеча руку Смита и с удивлением посмотрел на него.
- Прошу извинить за беспокойство, вкрадчивым тоном продолжал Смит.
- Говорите, что вам нужно, - возмущенно перебил его Петров,- Какие тут к черту извинения!
Смит покачал головой и снова положил руку ему на плечо:
- Ах, какой вы! Впрочем, я вас понимаю.В ваших глазах мы только враги и вы не считаете себя вправе проявить к нам даже оттенок человеческого отношения. А между тем, это единственная почва, на которой мы могли бы договориться.
Он сел на глинобитный пол и обхватил колени руками. Петров слушал его вкрадчивую речь и не понимал, что кроется за этим непривычным обращением.
- Да, да, - продолжал Смит. - Уверяю вас, это единственная почва, благоприятствующая нашим с вами отношениям...
Петров молчал.
- ...У нас нет к вам ни малейшего зла. Из нашего знакомства с вами мы хотели бы извлечь только взаимную пользу. Больше того, мы заинтересованы в том, чтобы ваша судьба не мучила нашу совесть.
Петров усмехнулся.
- К чему вся эта комедия? Чего вы, наконец, от меня хотите? - спросил он, поднимаясь и усаживаясь на своей цыновке против Смита.
- Мы хотим отпустить вас и отправить на родину. И не позднее чем завтра в ночь.
- Это я уже слышал. Заводите другую пластинку, мистер Смит.
- Вы неправильно меня поняли, мой молодой друг. Ваше мужественное поведение убедило нас, что вы неспособны купить свободу ценой измены родине. А с другой стороны, никаких сведений от вас о ваших "ошеломляющих" открытиях нам уже не нужно, - золотые зубы Смита обнажились до самых корней. - Нам известно все. И даже больше.
- Вот как?! - насмешливо сказал Петров.
- То есть, известно больше, чем вам, вежливо пояснил Смит. - Нам предстоит только реализовать наши сведения. И для этого предпринять небольшую экскурсию... - он помолчал, глядя в упор на Петрова, - ... в которой мы просим вас принять участие в качестве эксперта.