Девушка поперхнулась воздухом. Вот же… Дракон гадливый!! Но тут же в мыслях всплыла ещё одна неувязочка.
– Хассиян, погодите. Так понимаю, в моей матери вы чувствуете истинную пару? Но разве истинная пара не бывает только одна на всю жизнь? Моя мать и мой отец точно связаны узами истиной пары, доказательство этому мы с братом. Как же тогда?
Император молчал. На это у него ответа не было.
Итари достала родовой кулон, что–то внутри подтолкнуло, расположила его на ладони. Взгляд мужчины прикипел к знакомым граням полумесяца со свисающей внутрь полукруга капелькой. В той самой, где когда–то хранился сок проблемного цветка Рихты.
– Истинная пара действительно бывает только одна. Но я сердцем знаю, что Сориния – моя. Её выбрал мой дракон ещё в первой жизни, – глухо произнёс Хассиян и поднялся. – Моя армия готова, вскоре я снова развяжу войну. И на этот раз добьюсь желаемого любой ценой.
– Но зачем вам я? – наследница действительно не понимала.
– А вы, принцесса, главный козырь в этой войне. И то, что между нами происходит – ошибка. Мой дракон чувствует в вас кровь Соры, вот и тянется. Просто забудьте это. Так будет лучше для нас обоих…
***
– «То, что происходит между нами – ошибка».
– «Просто забудьте».
– «Так будет лучше для нас обоих».
Фразы звучали набатом в голове, проносясь раз за разом по кругу. Но от этого не становилось лучше.
Бессильно раскинув руки в стороны, Итари лежала на сбитых простынях. Время уже давно перевалило за полночь, а она никак не могла провалиться в спасительное забытьё. Слова императора пробрались глубоко в душу и бесконечно полосовали сердце. И то кровоточило, позволяя яду слов отравлять нутро, погружая хозяйку в пучину отчаянья.
Тогда в саду наследница находилась под действием дурмана вина и не в полной мере осознавала происходящее. Не до конца прочувствовала сформировавшуюся между ней и мужчиной связь. К тому же, информация, которую поведал Ян, стала для неё неожиданной и пугающей.
Итари всегда удавалось хорошо контролировать свои эмоции, в каких бы сложных ситуациях она не была. Вот и тогда всё протекало на автомате. Но как только, девушка очутилась в своих покоях, подсознание вмиг разложило все кусочки по полочкам.
Связь…
В момент рассказа та оплела её и императора крепкими путами. Нет. Вернее их сущности. Их силы вошли в резонанс. Дракон Хассияна тянулся к ней не по ошибке. Он ещё при первой встрече в лесу почувствовал свою пару. Свою истинную пару. И не в матери Итари, как считает владыка Когтя, а в ней самой.
Сейчас наследница увидела это ясно. Поэтому–то и сама тянулась навстречу дракону. Её сущность волчицы тоже начала пробуждаться и радостно отвечала на каждый зов пары. Внутренние звери поняли это раньше человеческих половин.
Какая ирония.
И если Итари приняла этот факт (хотя не сказать, что воспылала любовью к самому императору), то Ян упрямо отрицал сие. Возможно, руководствовался чувством и выбором дракона в первой своей жизни, когда только повстречал наследницу Юмей.
Истинная пара бывает лишь одна и на всю жизнь…
Но как же объяснить происходящее сейчас?! Как?!!
Девушка свернулась клубочком, крепко стиснув между руками и ногами одеяло, сжала зубы. По щекам полились горькие слёзы. Сейчас можно, ведь никто не видит. Тело пробил холодный пот, каждую мышцу, клеточку тела нестерпимо ломило. И душа разрывалась на части. Волчица отчаянно скреблась в клетке подсознания. Умоляла, рвалась наружу. К избранной паре. Однако Итари не собиралась потакать ей.
Зачем? Ведь Хассиян дал ясно понять, что она не нужна ему. Ему нужна другая… её мать.
Боль была невыносимой. И телесная и душевная. Боль отвержения пары жгла сильнее самого ярого огня. Но наследница не будет кидаться в ноги императору. Не будет ничего объяснять. Зачем? Вряд ли он станет слушать и проникнется. Убеждение в правоте, сформированное много тысяч зим назад, не переломить за одну ночь.
Текли минуты, но боль не собиралась уходить или хотя бы уменьшаться. Итари заметалась по постели, из горла рвался то ли крик, то ли рык.
– Мама… мамочка! Как же мне больно… – шептала, кусая губы до крови.
Одежда казалась жутко тесной. Лишней. Ужасно хотелось вздохнуть свежего ночного воздуха.
Внезапно родовой кулон нагрелся. Он обжог и так истерзанную болью кожу, комнату залили яркий зелёный и золотой свет. Следом раздался громкий вскрик и звук разбитого стекла.
А после всё стихло. Но когда же стража осмелилась заглянуть в покои – те оказались пусты. Гостьи их императора не было. Лишь холодный порыв ветра проникал в разбитое окно, колыша занавески и разбросанные по полу книги.