Возможно она была права. Совсем немного.
Он уставился на нее, молча созерцая, как такое юное создание может иметь такой широкий взгляд на мир. Спустя несколько мгновений, Маджа откинула назад голову, ее щеки горели.
— Итак, что произойдет, когда я все оценю? Вы освободите меня?
Этот вопрос вызвал у него странное неудобство.
— Конечно нет. Мы будем оценивать новые вещи.
— Подождите, так Вы хотите сделать меня бессмертной, для того чтобы Вы могли всегда владеть мной?
— Ты принадлежишь мне, — напомнил он ей. — Твоя смертность не влияет на этот факт.
Она закатила глаза. Он видел, что это был не первый раз, как она так делала. Что это значит?
Затем Маджа откинула голову назад, коснувшись затылком его ноги. Он не сдвинулся, и она прижалась к нему немного больше. Хотя он и не был в обличии дракона, он никогда полностью не избавлялся от своей чешуи, и Севррн остро ощущал каждую прядь ее волос. Обычно ему не нравились прикосновения, но с ней все казалось иначе.
— Я не думаю, что хочу быть бессмертной, — сказала она, возвращая его в реальность.
Поистине, этот человек говорит самые причудливые вещи.
— Все люди хотят бессмертия.
Она зевнула.
— Может быть, но я не хочу тратить здесь даже человеческую жизнь, не говоря уже о вечности.
Это возмутило его.
— Что не так с моим логовом?
— Ничего, просто скучно. Разве Вам не бывает скучно?
— Ты странный человек. Сначала приходишь в восторг от старого головного убора, теперь же тебя не интересует огромное содержимое моей сокровищницы?
Она улыбнулась.
— Вы правы. Я имею в виду, что здесь становится немного одиноко. Иногда я скучаю по ярмаркам или даже просто хочу побродить вокруг…
Севррн развернул пленницу, решив сосредоточиться на ее волосах. Они напомнили ему обсидиан, твердый, черный, но с гладким блеском. На ощупь они, напротив, были довольно мягким. Не такие мягкие, как шелк, но пахли лучше и почему-то ему было приятно к ним прикасаться.
Дракон вдруг осознал, что трогает ее волосы, собирая их в руке и позволяя им проскальзывать сквозь пальцы. Он решил, что в его желании к ней прикоснуться нет ничего странного. В конце концов, она принадлежала ему. Он может и должен прикасаться к ней всякий раз, когда этого хочет.
Маджа, казалось, наслаждалась его прикосновения, что приводило его в больший восторг. Она оперлась на его руку, даже немного потерлась о нее. Спустя несколько мгновений, ее длинные ресницы чуть дернулись и закрылись.
— Не спи, — спокойно приказал он.
Из упрямства она открыла один глаз.
— Почему нет?
— Ты плачешь во сне. Это раздражает, — сказал он.
Раздражение — неправильное слово. Было еще одно слово о том, как ее ночные ужасы влияли на него. Вначале он будил ее, но как только она снова засыпала, то возвращалась к тому, что преследовало ее во сне. Он хотел иметь возможность сделать что-то еще, чтобы защитить ее.
Это раздражало. И что-то еще.
— Извини, иногда у меня бывают ночные кошмары.
— О чем?
Она колебалась.
— В основном, об одиночестве.
— Хм.
Севррн не знал, что еще сказать. Без возможности путешествовать в её снах, он ничего не мог сделать. Он был раздражен. Но не на нее. На себя — на свою собственную неспособность сделать больше для нее. А еще он был недоволен ею за то, что раздражен на самого себя. Он начал думать, что они послали ему этого человека, чтобы просто смутить его.
Солнце село совсем недавно. Несомненно, именно поэтому человек устал. Дракон встал со своего трона и ушел, не сказав ни слова. Через мгновение он услышал, как девушка добралась до своей постели из шелка.
Севррн приготовился к еще одной ночи, наполненной ее криками. Еще одна ночь в одиночестве. Прежде, чем она пришла, он и не подозревал, что был одинок. Он был один на протяжении веков, и это никогда не беспокоило раньше. Теперь, просто переждать ночь оказалось проблематично.
Перекинувшись в форму дракона, Севррн вытянул свое длинное тело. Возможно, он преломит свет вокруг себя, делаясь невидимым для человеческого глаза и отправится полетать. Полет всегда помогал ему очистить разум. Это, и еще охота. Вот, что он должен сделать. Полетать и поохотиться за крупным рогатым скотом.
Он расправил крылья, готовясь подняться в воздух. Оглянулся на человека. С большой высоты он легко мог видеть ее среди кучи сокровищ, где она свернулась калачиком в его шелках. Маджа выглядела… грустной.
По какой-то причине Севррн сложил крылья. Легким шагом он направился к шелковому ложу. Маджа приподнялась на локтях, наблюдая, как он садится рядом с ней, сворачивая длинный хвост вокруг постели и кладя голову на пол.
Она не заплачет сегодня, решил он. Потому что сегодня вечером она не будет одна.
Человек ничего не сказал, но он услышал ее движение. Через несколько секунд он почувствовал, как она положила голову ему на хвост.
В ту ночь он тоже не чувствовал себя одиноким.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
На следующее утро Маджа проснулась в одиночестве, и лишь обугленная курочка осталась на месте, где был Севррн. Поев, она пошла вниз к озеру искупаться.
С тех пор, как она узнала о способности Севррна становится невидимым, Маджа решила, что лучше купаться в хлопковой сорочке. Вот почему она не удивилась, когда, повернувшись, чтобы промыть волосы, обнаружила наблюдающего за ней, Севррна.
Однако она встревожилась, увидев, что он совершенно голый.
Маджа бросила украдкой один жадный взгляд на его великолепное тело, прежде чем тряхнуть головой и симулировать негодование.
— Что Вы делаете? Где Ваша одежда?
— Я снял ее, чтобы ты могла беспрепятственно получить представление о моем человеческом обличии.
Она вылезла из воды и схватила льняную ткань, чтобы вытереться.
— Как великодушно.
— Сегодня ты оценишь это тело.
Маджа рассмеялась.
— Надеюсь, Вы имеете в виду труп, который принесли, а не себя.
Ей показалось, что она слышала, как он фыркнул.
— Ты отказываешься от моей просьбы?
— Что если я так и сделаю?
Мужчина молчал, а Маджа не сводила глаз с его головы, хотя отчаянно хотела посмотреть ниже. Севррн почесал голову, и этот жест неопределенности очень походил на человеческий. Это был первый раз, когда она видела подобное, и Маджа подумала, не перенял ли он его от нее.
— Даже не знаю, — наконец, сказал он. — Я, вообще-то, убиваю людей, которые не подчиняются мне.
По какой-то причине признание не напугало ее. На самом деле, как бы ужасно это ни звучало, Маджа была удивлена его замешательством.
— Понятно. Ну, тогда я предполагаю, надо попрощаться.
Его взгляд потемнел.
— Не будьте смешной. Ты не просто человек. Ты моя.
Севррн сказал это небрежно, словно говорил о само собой разумеющемся: «небо голубое, звезды далеки, а ты моя» — и, возможно, это было из-за того, с какой легкостью он это сказал, но в груди Маджи разлилось тепло. Даже когда Севррн начал вышагивать и бормотать что-то себе под нос, она все еще проигрывала в голове его слова, повторяя снова и снова.