Участковый оказался незаменимым человеком. Они только на полчаса остановились в Небит-Даге, где врач, знакомый Порсы, в домашних условиях промыл и наложил повязку на рану Сапара. Он сказал, что до Красноводска раненый должен продержаться. А уж в Красноводске — то есть в Туркменбаши, участковый гарантировал полное медицинское обслуживание без лишних вопросов.
Они преодолели расстояние до портового города с максимально возможной скоростью. Там, в больнице, врач-хирург за действительно умеренную плату в триста долларов без лишних вопросов прооперировал Сапара, извлек пулю и заверил, что рана не очень серьезная, а потому через сутки-другие раненого можно будет транспортировать паромом без риска для его здоровья.
Убедившись, что здесь все в порядке, Порсы, у которого, по-видимому, везде были знакомые, быстренько смотался в порт. По возвращении он сообщил Аннаниязу, что место на корабле им обеспечено, как и беспрепятственное прохождение пограничного контроля и таможенной службы. Аннанияз был тронут его заботой, но с благодарностями не спешил. Он знал, что сможет вздохнуть спокойно только тогда, когда паром отчалит от туркменского берега в направлении Баку.
Все так и вышло. Уже через день Сапар мог понемногу ходить, и тем же вечером Порсы посадил их на паром. Он лично прошел с ними через пограничный контроль и уговорил таможенников не досматривать их «ниссан». Потом проводил новых знакомых до трапа. Там Аннанияз пригласил участкового посетить с дружественным визитом Летнюю ставку, обещая прекрасный отдых, и отсчитал пятьсот долларов в качестве благодарности за хлопоты. Порсы их не чинясь принял, ибо его ожидали трудные времена: за исчезновение поднадзорной по головке не погладят. А он почему-то был уверен, что уже никогда ее больше не увидит. Так что ожидать приходилось худшего. Хотя, может, и обойдется…
Порсы неловко потоптался и неожиданно спросил Аннанияза:
— А как ты думаешь, этот клад есть на самом деле, или нет?
— Да черт его знает. Сердар был уверен, что есть. А мне это по фигу. Чуть сына, вон, не потерял… А денег на жизнь мы с ним и так заработаем.
Отец с сыном поднялись на борт корабля и скрылись в каюте, а потом Аннанияз, уложив Сапара, вышел один, и долго стоял, облокотившись на поручни, куря «Беломор», улыбаясь Порсы и поплевывая за борт. Когда паром «Нейтральный Туркменистан» отчалил, он еще раз махнул участковому рукой и отправился вниз.
А Порсы стоял у причала, пока огромный корабль разворачивался и выходил из залива в открытое море. Участковому почему-то пришло в голову, что вместе с паромом навсегда уходит в туманную даль вся его прошлая жизнь — такая же неуклюжая, плюхающаяся в грязной воде пополам с отбросами. Порсы тоже смачно плюнул в заляпанную нефтепродуктами акваторию порта и ушел. У него вызревал план насчет дальнейшего.
Сердар толком не помнил, как провел эту ночь. Вроде бы он долго-долго ходил где-то, пока, споткнувшись, не свалился в джар, больно ушиб коленку об камень, кое-как выбрался и стал карабкаться на вершину большого бархана, где и просидел до рассвета, обхватив плечи руками и стуча зубами.
Когда развиднелось, он как будто немного пришел в себя, встал и стал оглядываться, высматривая неизвестно что — то ли свою машину, которую так подло угнал интеллигент-алкоголик, то ли приметы из письма Джунаида. Он разглядывал камни, тыча в них пальцем и бормоча: «Верблюд? Птица? Двуногий старик?…»
Потом Сердар, вспомнив о ночной вылазке конкурентов, спустился с бархана, чтобы найти то место, в котором трое из «паджеро» так подозрительно ковырялись ночью. Он долго бродил как потерянный, среди наносов песка, больших камней, каких-то оврагов и даже жидких зарослей незнакомого кустарника, когда вдруг с ужасом понял, что не может найти не только того места, где он их видел, но и бывшую стоянку, а значит — не знает, где искать поселок.
Между тем солнце уже выходило на свою коронную точку, в которой оно из благодетеля всего живого становится его смертельным врагом, равнодушным и безжалостным. Обезвоживание организма в пустыне происходит с такой скоростью, что человек часто не успевает осознать, насколько серьезна опасность, а когда осознает — уже не остается времени, чтобы предпринять необходимые шаги для спасения.
Так и Сердар, осознав, что долго ему уже не выдержать, тут же вспомнил, что почти всю ночь куда-то шел, а значит, и назад быстро вернуться не удастся. Он с трудом забрался на какой-то бархан и безнадежно обозрел горизонт. Хребет Большого Балхана виделся отсюда голубым полупрозрачным силуэтом, и потомок Джунаида подумал, что туда ему ни за что не дойти.