После слова «аминь» Калвер подняла голову, посмотрела в глаза капеллану и сказала:
– Спасибо.
Генерал и капеллан прошли вместе к двери. Там Калвер пожала Джейме руку, обнимая ее за плечо.
– Счастливого пути. Захватите в Давос теплую одежду!
Проходя через пустынный кабинет адъютанта, Джейме едва не столкнулась с человеком, молча ждавшим в темноте.
– Вижу, вы по-прежнему предпочитаете нарушать субординацию и обращаетесь к генералу через голову непосредственного начальства, – язвительно произнес голос, который Джейме сразу же узнала.
Меньше всего на свете ей сейчас хотелось препираться с подполковником Реем Дженкинсом, тем более что она бесконечно устала, а времени у нее оставалось в обрез.
– Здравствуйте, сэр. – Сделав над собой усилие, Джейме изобразила в своем голосе необходимый минимум уважения, чтобы ее нельзя было бы обвинить в непочтительном отношении к старшим по званию. – Не знаю, как вам еще объяснить, что я, армейский капеллан, занимаю особое положение среди штабных офицеров и подчиняюсь непосредственно командующей корпусом.
– Да-да, все та же чушь, которой вы меня кормите уже столько времени.
Присев на соседний стол, Дженкинс скрестил руки на груди. Он был невысокого роста, в лучшем случае пять футов семь дюймов, но старомодный «ежик» и вытянутое худое лицо придавали ему суровый, властный вид, отчего подполковник казался выше, чем был на самом деле.
– Кстати, о чуши. Я слышал, вы собираетесь в отпуск? Какие же у вас планы? Помогать благочестивым старушкам вышивать салфетки в религиозном лагере? – Подойдя к Джейме вплотную, Дженкинс наклонил голову и прошипел следующий вопрос: – Ближе к делу. Вы собираетесь возвратиться в срок или же на ближайшие три года снова отправитесь к иранским пастухам?
Джейме стиснула зубы. Ну почему ей так тяжело общаться с этим человеком? Что она такого ему сделала?
Ладно, да, когда она служила в бригаде, где Дженкинс был первым заместителем командира, ее действительно похитили, и она исчезла на три года. Дженкинсу здорово досталось за это, и он винил Джейме в том, что его не назначили командовать батальоном. Сейчас подполковник руководил дежурной ночной сменой, что едва ли можно было считать завидной должностью.
Но Джейме решила не ввязываться в спор. Все равно она ничем не сможет изменить отношение Дженкинса к себе, поэтому лучше было просто молча уйти, не подливая масла в огонь.
– Увидимся через несколько недель, сэр. – Небрежно козырнув, Джейме вышла в коридор, остановилась за дверью и бросила через плечо: – Я обязательно вернусь и постараюсь не забыть привезти для вас салфетку!
Вернувшись в оперативный центр, Джейме выключила компьютер и собрала свои вещи. В этот же самый момент гражданский специалист, сидевший через два ряда от нее, также выключил свой компьютер, взял большой рюкзак и сумку поменьше и направился к двери.
24 января 2007 года, 05.50
(3 дня 4 часа 40 минут до окончания аукциона)
Иудейская пустыня, к западу от Мертвого моря
Израиль
– Вот ты где, – улыбнулся Тарик, обогнув каменную россыпь и найдя девочку у импровизированного загона с четырьмя козами. – Почему ты не готовишься вместе со всеми к свадьбе?
– Времени еще достаточно, – ответила девочка почтительным тоном, но по ее голосу чувствовалось, что происходящее ее нисколько не волнует.
Подойдя к сестре, Тарик взял ее за руки и помог подняться, чтобы полюбоваться новым платьем. Увидев его нескрываемое восхищение, девочка на мгновение даже перестала хмуриться. Тарик потрогал мягкую ткань ее платка, и она залилась краской. Подросток догадался, что обычная женская стеснительность тут ни при чем: сестра просто поняла, что он видит ее насквозь. Ей было всего десять лет – в таком возрасте еще необязательно накрывать голову. Но предстояла свадьба, девочка надела новое платье, и ей хотелось выглядеть взрослой.
Тарик подсел к сестре и сказал:
– Маленькая моя Сафия, скоро ты заплетешь косы.
Девочка вновь покраснела. Тарик обнял сестру за плечо, как делал с тех пор, когда они были еще совсем маленькими. Теперь ему уже исполнилось пятнадцать. Скоро, когда сестра начнет заплетать косы и носить настоящий платок, им уже нельзя будет больше вот так разговаривать друг с другом. Их детство подходило к концу, и оба это прекрасно понимали.
– Когда ты вернулся? – спросила девочка.
– Вчера вечером. Как раз перед общим сбором. Собрание продолжалось долго. Все много спорили. – Тарик старался говорить небрежно, однако его распирало от гордости, поскольку впервые ему, как взрослому, разрешили присутствовать на общем собрании мужчин клана.