Смысл разыгравшейся сцены был очевиден. Армия Судана, не стесняясь в средствах, зачищала ополченцев, не сложивших оружие после дафурской войны.
Оставшиеся мотоциклы неслись по каньону далеко впереди. Внезапно передний, наехав на мину, взлетел в воздух. На землю посыпались обломки и куски тел.
Пушка снова изрыгнула пламя. Стена каньона исчезла в облаке пыли.
Последний мотоциклист решил штурмовать горный хребет. Солнце тем временем опустилось в расселину, точно как на рисунке Венкуры.
Танк громыхал по каньону, преследуя жертву. Третий выстрел громадной ладонью хлопнул Бена по ушам. Снаряд разорвался на склоне горы, в нескольких ярдах перед мотоциклом, но водитель, вильнув, удержал равновесие. Еще раз рявкнула пушка, и он окровавленной куклой рухнул на землю. Мотоцикл в водопаде искр соскользнул вниз, перевернулся и замер.
Танк неудержимо ехал вперед. До «тойоты» оставались считанные ярды. Бен мысленно попрощался с верной машиной.
Боевой мастодонт даже не притормозил. Гусеницы словно засосали препятствие. Нос танка сперва задрался, а потом ухнул вниз, когда кузов «тойоты» просел под громадной тяжестью, смявшись, как яичная скорлупа. Машина смерти бодро покатила дальше. На земле остался сплющенный блин искореженного железа.
Кирби в ужасе повернулся к Бену.
— Вот теперь нам точно хана! — завопил он, перекрикивая лязг.
Бен не успел его остановить. Выхватив из кармана крошечный револьвер, историк прицелился в танк.
Бен отлично представлял себе последствия. Это как взять пистолет с присоской и выйти против разъяренного быка. Пуля звякнет по бронеплите, не причинив ни малейшего вреда. Она не оставит даже щербинки, но экипаж внутри услышит звук. Танк остановится. Развернет дуло в их сторону. Они здесь как на ладони. Первый же выстрел превратит их в кровавое месиво. Ошметки тел разлетятся по пустыне ярдов на двести.
Кирби спустил курок. Пуля 38-го калибра сбила пыль с орудийной башни.
В тот же миг раздался мощнейший взрыв и скрежет разрываемых бронеплит; танк окутался огнем.
Под ногами задрожала земля. Во все стороны полетела шрапнель, куски гусениц, скал и булыжников. Люк на башне вышибло, из дыры рвануло пламя и черный дым. Горящий человек попытался было выбраться наружу, но упал назад, в агонии дергая руками. Второй взрыв окончательно сорвал башню с корпуса. Бронированное чудовище бесславно закончило свои дни грудой металлолома.
— Подбил заразу! — заорал Кирби, ликующе размахивая револьвером.
Бен поначалу обалдел, затем понял.
— Вынужден тебя разочаровать, профессор. Здесь поработала мина.
«Вот чего я боялся», — подумал он.
Килограммов пятьдесят взрывчатки. «Тойоту» такая разнесла бы на молекулы. Посмотрев в небо, Бен про себя наскоро возблагодарил Бога.
— А мне все равно понравилось, — заявил Кирби.
Он хотел было перебраться через скалу, но Бен его остановил.
— Погоди. Давай сюда револьвер, маньяк полоумный. Ты нас обоих чуть не подвел под снаряд. — Он забрал оружие у историка из руки.
Прошло две минуты. Три. Тишину пустыни нарушал только треск пламени из горящего танка. Бен решил, что танковая дивизия Судана слишком далеко. Иначе, зафиксировав потерю боевой единицы, они были бы уже здесь.
Через четыре минуты стало ясно, что, кроме них, в округе нет ни единого живого существа. Выйдя из-за скалы, Бен окинул взглядом дымящееся поле боя.
С большим сожалением он долго смотрел на остатки «тойоты». Все их пожитки были уничтожены безвозвратно. Ни оружия, ни снаряжения. Ни воды. Темное пятно в том месте, где лопнули бутылки, быстро таяло на горячем песке. Теперь от медленной смерти их отделяли две фляги на поясе.
Ладно, пролитого не соберешь. Вскоре наступит вечер. Смерть от жажды станет насущной проблемой с утра. А пока можно заняться поисками сокровища.
Бен утер с лица пыль и пот.
— Пошли, — со вздохом сказал он и повел Кирби через каньон к горному хребту.
Вскоре под ноги попался труп мотоциклиста, почти сумевшего уйти. Ремень автомата перебило осколком. АК-47 отлетел на пару футов. Бен подобрал его. Приклад был отделан декоративными гвоздиками и перламутровой инкрустацией. Ствол погнулся.
Бесполезное оружие пришлось бросить.
Солнце опустилось ниже расселины, лишь краешек золотого диска мерцал над скалами. Теперь, когда свет не слепил глаза, Бен видел скалу гораздо отчетливее. Он окинул взглядом склон.