Старый звездолет и старые межпланетники, вчера еще заброшенные и всеми забытые, – они снова были в пространстве! И теперь Джон Норт знал, что не жил по-настоящему все эти скучные, серые месяцы на Земле. Он только существовал, ожидая того часа, когда оживет снова.
Пламя возбуждения на массивном лице Уайти подсказало ему, что в душе старого товарища те же чувства. Они были уже вне атмосферы, и Земля была выпуклым голубым шариком, удалявшимся назад и вниз.
Норт неохотно ослабил давление на педаль. Грохот циклотронов перешел в ровное жужжание. Старый корабль мчался к далекой зеленой искорке, которой был Уран.
В кабину управления вошла Алина Лоурел, бледная и потрясенная. Норт понял вдруг, что это, должно быть, ее первый полет в пространство.
– Вы больны? – тревожно вскричал он. – Я должен был бы знать это, но взлететь нужно было быстро...
Она покачала головой:
– Нет, я здорова. Но старый Питерс... Он ранен, Джон. Толчок на старте...
Норт спешно вызвал Дорака, передал ему управление, а сам вместе с Уайти поспешил в каюту, где лежал старик, окруженный всеми остальными.
Сердце у Норта сжалось. Глаза Питерса были закрыты, лицо посинело, из уголка рта сочилась тонкая красная струйка.
– Он без сознания, – прошептал кто-то.
– Я же говорил старику, что он не выдержит перегрузок, – воскликнул Норт.
На бледном лице Алины застыл вопрос:
– Он не...
– Он не выживет, – медленно ответил Норт. – Дело нескольких часов.
Часы шли, состояние старика не улучшалось. Корабль уже приближался к орбите Марса, Норт установил вахты и направил корабль по маршруту, рассчитанному Хансеном.
– Мы далеко обойдем Юпитер, чтобы избежать главных космических путей, – сказал он. – Компания вышлет полицейские крейсеры в погоню, будьте уверены. Но они не смогут прочесать все пространство.
Уайти сдержанно кивнул:
– Мы можем дойти до Урана, если эта штука будет работать. Но если с нами что-то случится вдали от главных путей...
Кончать было не нужно. Все знали, что тогда их уделом будет медленная смерть от голода или недостатка кислорода.
Норт внимательно вгляделся в Уран, прежде чем передать рычаг Хансену. Зеленая искра стала теперь ярче и больше. Ее лун еще не было видно простым глазом.
У него было ощущение какой-то нереальности всего происходящего. Полет на страшную Громовую Луну за левиумом, который половина Солнечной системы считает сказкой! Полет навстречу страшной опасности, а вместо точного руководства – записка мертвеца на клочке бумаги!
– Джон, Питерс приходит в себя! – окликнула его Алина.
Норт и остальные поспешили в каюту. Старик открыл выцветшие голубые глаза. Взгляд их был ошеломленным, затуманенным.
Потом старый Питерс взглянул в иллюминатор, увидел усеянное звездами пространство. Странное выражение триумфа и счастья зажглось в его глазах. И снова веки его сомкнулись.
– Он уснул, – с надеждой сказала Алина. – Может быть...
Норт мягко увел ее. Обернувшись, он тихо сказал Коннору:
– Заверни его, Майкл. Мы совершим обряд погребения в космосе. – Норт увел девушку в кают-компанию.
– Он не может быть мертвым! – воскликнула она.
– Я свидетель многих смертей в космосе, и со всеми было вот так же, – ответил Норт. – Но старый Питерс умер счастливым: он увидел перед смертью, что вернулся в пространство.
Старые друзья вынесли завернутое в ткань тело и осторожно поместили его в воздушный шлюз главного люка. Стини стоял, изумленно глядя на звездолетчиков. Он все еще не понимал, что произошло. Остальные повернулись к Норту.
– Можешь ли ты вспомнить ритуал погребения в космосе? – спросил Уайти.
Норт покачал головой:
– Ничего, кроме первых слов. «Так как этот человек, наш товарищ...» Как дальше, Уайти?
Уайти мрачно покачал своей большой головой:
– Я слышал их так давно, что уже забыл.
Норт обернулся к остальным. Но ни Коннор, ни Дорак не помнили.
Тут Стини удивил всех. Помешанный межпланетник смотрел на странный продолговатый сверток, и вдруг словно пробудилось что-то в его затуманенном мозгу, он шагнул вперед и заговорил:
– Так как этот человек, наш товарищ, встретил свой конец в опасном перелете, между миром и миром, и не может лежать ни в какой земле, ожидая суда в вечности...
Все молчали, пораженные почти мистическим ужасом, пока спокойный голос Стини произносил слова, которые когда-то Марк Кэрью говорил над Горхэмом Джонсоном, своим великим командиром, – слова, ставшие впоследствии ритуальными для всех погребений в космосе.
– ...то мы вверяем это тело великим глубинам Бесконечности, дабы странствовало оно в просторах пустоты до того дня, когда последняя труба призовет из космоса его мертвых.
Стини умолк. Норт и остальные смотрели на него затаив дыхание, все еще надеясь в душе, что какое-нибудь чудо восстановит в нем погасший разум. Но лицо Стини оставалось таким же ясным, голубые глаза такими же пустыми, как всегда.
– Я вспомнил все, не правда ли? – гордо спросил он.
– Да, Стини, – неуверенно сказал Норт. – Ты вспомнил все.
Он подал знак. Хансен у рычагов дал «Метеору» резкий вираж, включив боковые дюзы.
Завернутый труп старого ветерана выскользнул из шлюза и, исчезнув в пустоте, затерялся среди звезд навсегда.
– Вот и ушел последний из команды Горхэма Джонсона, – пробормотал Уайти.
Алина плакала, прижавшись лицом к иллюминатору.
– Это по моей вине! Если бы я не предложила этот полет, он бы еще жил.
– Но, Алина, Питерс умер счастливым, – возразил он. – Этого он хотел больше всего – умереть в космосе, быть погребенным в космосе.
Норт утешал ее, Алина спрятала лицо на его плече.
Но все воодушевление Норта теперь исчезло. И когда он смотрел в иллюминатор теперь уже не на искру – зеленую горошину Урана, ему все больше казалось, что отчаянный полет ведет их не к Громовой Луне, а в вечный мрак.
4. В лунном городе
Джон Норт не был на Уране уже четыре года. С острым волнением следил он, как зеленый шар становится все больше и больше.
Они были, с точки зрения закона, пиратами. И хотя земные законы не действовали здесь, на окраине Солнечной системы, длинные руки Компании тянулись и сюда. Ей принадлежала станция в Лунном городе. А они должны были идти в Лунный город, чтобы раздобыть теплоизоляционное снаряжение, необходимое для их путешествия.
Норт возвысил голос:
– Алина! Майкл! Мы скоро начнем торможение. Занимайте места в антиперегрузочных креслах.
Остальных вызвал в кабину управления. Красное лицо Коннора было беспечным, как всегда. Долгие монотонные дни, сделавшие Дорака молчаливым, а Хансена ворчливым, не затронули ирландца.
Алина еще не покинула кабину управления. Она была бледна от недостатка воздуха, а темные глаза казались огромными на белом тонком лице.
– Уран кажется таким большим даже с этого расстояния, – шепнула она. – И таким страшным.
– Он, конечно, большой и скверный, – согласился Норт, глядя в иллюминатор. – Это самая бурная их всех крупных планет.
Вид Урана был ужасным. Огромный зеленый шар закрывал половину неба – так близко от него был теперь «Метеор». Но поверхность его была плохо видна, так как он был окутан мутной атмосферой толщиной в сотни миль. Этот облачный покров кипел от страшных бурь, мчавшихся по планете.
Три из четырех лун большой планеты были сейчас видимы с освещенной Солнцем стороны. Две маленькие – Ариэль и Умбриэль – ползли поперек диска планеты. Ближе к кораблю плыла более крупная луна Титания.
– Она такая же страшная, как и Уран, – с сомнением прошептала Алина, глядя на луну, на которую предстояло сесть.