Выходя, он недоверчиво покачал головой, убедившись, что Энтрери все еще не мигнул.
" Вы ушли. Мой кулон пропал, " – объяснил Пок, когда дверь наконец закрылась, – " Расситер помог мне сохранить, даже увеличить, силу гильдии. "
" Он – крыса-оборотень, " – ответил Энтрери, как будто один этот факт был решающим аргументом в любом споре.
" Он глава их гильдии, " – ответил Пок, – " но они достаточно лояльны, и ими легко управлять. " Он покачал в руке рубиновый кулон. " Особенно теперь. "
Несмотря на все попытки Пока оправдаться, эти новости оказались достаточно неприятными для Энтрери. Он хотел выиграть время, чтобы оценить новую обстановку, определить, как много вещей переменилось в гильдии. " Что с моей комнатой? " – спросил он.
ЛаВалль неловко помялся и поглядел вниз на Пока. " Я занял ее, " – волшебник запнулся, – " но для меня уже строятся помещения. " Он повернулся к двери, недавно прорубленной в стене между гаремом и старой комнатой Энтрери. " Они должны быть закончены со дня на день. Я могу освободить вашу комнату за несколько минут. "
" Нет нужды, " – ответил Энтрери. Обстоятельства были более благоприятными, чем он ожидал. Ассасин хотел на некоторое время отдалиться от Пока, чтобы лучше оценить ситуацию и спланировать свои следующие шаги. " Я найду себе комнату на нижних этажах, чтобы лучше разобраться в новых методах гильдии. "
ЛаВалль вздохнул с облегчением и расслабился.
Энтрери подцепил Региса за воротник. " Что мне сделать с этим? "
Пок скрестил руки на груди и вздернул голову. " Я придумал миллион пыток, достойных твоего преступления, " – сказал он Регису. " Я вижу, это слишком много, но я понятия не имею, как должным образом отплатить тебе за то, что ты сделал. " Он оглянулся на Энтрери. " Не имеет значения, " – он хихикнул, – " Меня еще осенит. Поместите его в «Девять Ячеек». "
Регису снова стало нехорошо при упоминании об этой небезызвестной темнице. Любимая тюремная камера Пока была комнатой ужасов, которая обычно предназначалась для воров, убивавших других членов гильдии. Энтрери улыбнулся, видя халфлинга в таком страхе от простого упоминания об этом месте. Он легко поднял Региса с пола и вынес его из зала.
" Все прошло не слишком хорошо, " – сказал ЛаВалль, когда Энтрери ушел.
" Все прошло блестяще! " – не согласился Пок. – " Я никогда еще не видел Расситера в таком расстройстве, и это зрелище оказалось бесконечно приятней, чем я мог себе вообразить! "
" Энтрери убьет его, если он не будет осторожен, " – мрачно заметил ЛаВалль.
Казалось, Пока удивила эта мысль. " Тогда нам стоит поинтересоваться, кто его самый вероятный преемник. " Он посмотрел на ЛаВалля. – " Не опасайтесь, мой друг. Расситер выживет. Всю жизнь он прожил на улице и знает, когда нужно отступить в тень. Сейчас, когда Энтрери вернулся, глава оборотней поймет свое место в гильдии и окажет ассасину надлежащее уважение. "
Но ЛаВалль не думал о безопасности Расситера – он часто развлекался мыслями самому распоряжаться несчастной крысой-оборотнем. Что беспокоило волшебника, так это возможность глубокого раскола в гильдии. " Что, если Расситер повернет силы своих союзников против Энтрери? " – спросил он еще более мрачным тоном. – " Уличная война, которая тогда может последовать, расколет гильдию пополам. "
Пок отклонил эту возможность движением руки. " Даже Расситер не так глуп, " – ответил он, указывая пальцем на рубиновый кулон, свою самую лучшую страховку.
ЛаВалль успокоился, зная способность его хозяина улаживать деликатные ситуации. Волшебник понимал, что Пок был как всегда прав. Одним лишь взглядом Энтрери выводил оборотня из равновесия, и это могло послужить к выгоде главы гильдии и быть полезным самому ЛаВаллю. Возможно, теперь Расситер будет вести себя более подобающе его месту в гильдии. И если Энтрери снова поселится на этом этаже, то, возможно, вторжения грязной крысы станут не такими частыми.
Да, хорошо, что Энтрери вернулся.
«Девятью Ячейками» называли девять камер, расположенных в центре этажа по три в ряд и в длину. Только центральная ячейка бывала незанята; в восьми других размещалась драгоценная коллекция Паши Пока: крупные хищные кошки со всех концов Королевств.
Энтрери передал Региса тюремщику, гиганту в маске, и встал позади, чтобы понаблюдать за происходящим. Великан обвязал халфлинга одним концом толстой веревки, которая была перекинута через шкив в потолке над центральной ячейкой и тянулась к рычагу в стене.
" Развяжешь, когда будешь внутри, " – буркнул надзиратель Регису. Он подтолкнул халфлинга вперед: " Выбирай дорожку. "
Регис осторожно пошел по краю внешних ячеек. Каждая из них была площадью около десяти футов с пещерой, пробитой в стене, где коты могли отдыхать. Но сейчас ни одно животное не отдыхало, и все казались одинаково голодными.
Они всегда были голодны.
Регис выбрал барьер между белым львом и огромным тигром, полагая, что этим двум огромным хищникам будет труднее вскарабкаться на двадцатифутовую стену и вцепиться в его лодыжки. Он скользнул ногой на барьер, разделяющий ячейки – который был не более четырех дюймов шириной – и затем застыл в нерешительности и страхе.
Тюремщик дернул веревку, побуждая его двигаться, и чуть не свалил Региса в вольер со львом.
Халфлинг неохотно пошел вперед, сосредоточив все свое внимание на том, как переставлять ноги, и стараясь игнорировать рычание и скрежет когтей под ним. Он почти достиг центральной ячейки, когда тигр всем своим весом ударил в стену, яростно ее сотрясая. Регис потерял равновесие и с воплем полетел вниз.
Тюремщик дернул за рычаг и натянул веревку, приподняв халфлинга лишь чуть выше того уровня, до которого доставал прыгающий тигр. Регис раскачивался, ударяясь о дальнюю стену и ушибая ребра, но даже не чувствуя боли в этот отчаянный момент. Он цеплялся за стену и снова раскачивался, как маятник и, в конечном счете, остановился над серединой центральной ячейки, куда подвел его тюремщик.
Регис осторожно поставил ноги на пол, все еще сжимая веревку, как свое единственное спасение, и отказываясь верить, что должен остаться в этом кошмарном месте.
" Развязывай! " – скомандовал тюремщик, и Регис понял по его тону, что неповиновение заставит его перенести ужасную боль. Он развязал веревку.
" Спокойной ночи, " – засмеялся надзиратель, поднимая веревку так, чтобы халфлинг не смог ее достать. Он накинул плащ и вышел вместе с Энтрери, погасив факелы во всех комнатах и захлопнув за собой железную дверь. Регис остался один в темноте с восемью голодными котами.
Вольеры хищников были разделены сплошными стенками, чтобы помешать животным причинить вред друг другу. В центре располагалась камера пыток – круглая комната, загороженная со всех сторон решеткой с отверстиями, достаточно широкими, чтобы коты могли просунуть через них свои лапы.
Регис не смел пошевелиться. Тюремщик спустил его точно в центр ячейки, единственное место, которое было недосягаемо для всех котов. Со всех сторон он видел кошачьи глаза, злобно сверкающие в тусклом свете. Он слышал, как они точили когти, и даже чувствовал движение воздуха всякий раз, когда кому-то из них удавалось просунуть лапу через решетку.
И каждый раз, когда огромная лапа ударяла около него по полу, Регис должен был сдерживаться, чтобы не отскочить назад – где ждал другой кот.
Пять минут походили на час, и он содрогался, думая, сколько дней Пок продержит его здесь. Возможно, лучше всего было бы сразу покончить со всем этим, подумал Регис. Такая мысль приходила в голову многим из тех, кто побывал в этой комнате до него.
Тем не менее, глядя на хищников, халфлинг отклонил эту возможность. Даже если он сможет убедить себя, что быстрая смерть в челюстях тигра лучше, чем ожидающая его участь, он никогда не наберется храбрости так поступить. Регис всегда стремился выжить, и сейчас какая-то его часть упрямо отказывалась сдаться, каким бы суровым ни казалось будущее.