- Свободен, - сонно пробурчал он, открывая дверь камеры.
Я поднялся. Тело ужасно болело, во многих местах виднелись черные пятна синяков; что было со спиной, думаю, ты и сама можешь представить. Каждое движение причиняло боль, но я сбросил плащ на пол и направился к выходу.
Нужно сказать, что ночью я так точно и не решил, что буду делать дальше – мой мозг трещал от количества мыслей в нем, и это было не лучшее состояние для трезвого мышления. Но одно я решил точно: Сейм должен ответить мне на несколько вопросов. От этого зависело очень многое.
Поэтому после своего освобождения я отправился в барак, но никого не нашел. Только тогда я вспомнил, что сегодня восьмой день десятидневья – свободный от учебы день. Конечно, кто будет торчать в бараке в выходной?
Я знал места, где может быть Сейм, но решил воспользоваться ситуацией и привести себя в порядок. Помывшись, я надел свежий хитон – традиционную эланскую одежду, которая считалась униформой Академии, - съел несколько слив с хлебом, которые обнаружил у своего лежака, а затем, полный решительности, отправился на поиски Сейма.
Стоял солнечный день, Академия кишела жизнью. Ранней весной она была как всегда прекрасна: зелень заполняла все вокруг, пели птицы, отдаленно слышался прибой. Запах моря смешивался с ароматом леса – просто невозможно надышаться. Вдыхая полной грудью, я прошел мимо Арены – большого кругообразного строения, где проходили спортивные соревнования и тренировки – и направился к берегу. Там находилось наше любимое место.
Я не ошибся: еще издали, поднявшись на вершину холма, я заметил своих друзей: они сидели в тени огромного камнествола на вершине следующего холма. Только Сейм, Ритар и Йеро – Тай, сестра Ритара, была в походе с остальными девушками, а Марсал, скорее всего, упражнялся на Арене – парень был просто помешан на оружии и сражениях. Но тогда мне нужен был только Сейм, и никто больше. Ночная ярость уже прошла, и я взбирался на холм, где был Сейм, с полной уверенностью, что все закончится разговором.
Когда я поднялся на вершину, Йеро, игравший на флейте, громко воскликнул, махая рукой:
- Во, наш ночной беглец! – Долговязый, с кучерявыми по плечо каштановыми волосами и веснушками, Йеро, казалось, всегда улыбался, и ничего в мире не могло заставить его перестать насмехаться над всеми, кого он видел. Он не был красавцем, но по какой-то причине добрая половина девушек Академии ходила за ним по пятам, за что ему частенько доставалось от парней. Сам Йеро говорил, что его музыка и острый язык для женщин прекраснее любого красавца. – Я почти сочинил балладу про твой подвиг! Сегодня вечером спою ее…
Он замолчал, когда я гневно посмотрел на него. Йеролин был шутом, но не дураком, и всегда знал, когда нужно остановиться.
Ритар сидел спиной ко мне, глядя на море. Он лишь на мгновение повернулся и кивнул, поправив очки. Этого хватило, чтобы увидеть его кислое лицо и понять: парень снова получил дурные вести с дома. Его отец был главой знатного, но обедневшего эланского рода, они отчаянно нуждались в деньгах. Конечно, на парня это влияло: он всегда был грустным, тихим, замкнутым в себе. Внешне Ритар с Тай были очень похожи: черные густые волосы, красивые черты лица, зеленые глубокие глаза. Но по характеру это были словно совершенно чужие люди.
Сейм встал и подошел ко мне; он не смотрел мне в глаза.
- Элорин, я…
В этот момент произошло то, что я контролировать не мог. Буря вернулась. Я вновь ненавидел его.
Закричав, я с размаху ударил Сейма в нос; тело от резкого движения пронзила боль, которая тут же растаяла. Вскрикнув, Сейм повалился на землю, держась за лицо, сквозь его пальцы показалась красная струйка.
Резко бросившись вперед, я сел на него. Сейм закрывал лицо руками, но я, будучи в разы сильнее, развел их в стороны, открыв его окровавленное лицо, и наклонился вплотную, вперяясь в него взглядом. Меня кто-то хватал руками, но я держался крепко, всматриваясь в испуганные глаза своего друга.
Сейм часто дышал; струйка крови из носа текла по губам и капала ему на шею.
- Зачем ты рассказал о побеге Никару? – прорычал я. – А затем Алаю?! Зачем? Как ты мог?!
По щеке Сейма побежала слеза.
- Я…я не говорил Никару, Элорин, - его голос дрожал. – Клянусь моими братьями и сестрами. Когда ты ушел, мне тоже нужно было выйти по нужде, и я увидел, что Никар пошел за тобой. Сначала я хотел поднять кого-то из наших, но потом понял, что может случиться беда, и пошел к Алаю. – Он всхлипнул. – Клянусь тебе.
Глубоко дыша и смотря ему в глаза, я понял, что это правда. Сеймос не умел врать. Гнев растворился, снова пропуская слабость. Я отпустил Сейма и перекатился на спину, чувствуя себя глупо и виновато. Иногда я не мог контролировать свои эмоции.