- Так вы знали! – Алай сказал, конечно. Я начинал раздражаться. – Зачем тогда спрашивали?
- Первое правило моего “Диалога”: подводи собеседника малыми вопросами к большому. – проговорил он. – Большой вопрос – цель любого правильного диалога, его сущность. В нашем случае вопрос просто огромен, ибо твои мотивы – абсолютная загадка для меня. – Он немного помолчал. – Многие посчитали бы тебя безумцем, ведь бежать оттуда, куда стремятся попасть тысячи… странно, по меньшей мере.
Я молчал.
- Такие поступки, как правило, происходят только после долгой внутренней борьбы, и я, как твой новый наставник, подумал, что ты хотел бы с кем-то это обсудить…
- Нет! – внезапно выпалил я более резко, чем требовало приличие. – Простите, мастер, но… нет.
Я ожидал гнева или неодобрения, но Орителин лишь пожал плечами.
- Ладно. – Просто сказал он. – Тогда давай просто смотреть на звезды – первосозданные, как говорят в алийских пустынях, верили, что в них можно увидеть истину.
- А что есть истина? – хмыкнул я, повторяя главный вопрос гармоники – науки о бытие мира, - ответ на который искали со времени падения наших богов.
- Хороший вопрос, - ответил мастер и лег в стог, устроившись по - удобнее. – Надеюсь, в эту ночь звезды откроют нам ответ.
И он действительно просто лежал, положив руки под голову, и смотрел в небо. Странный человек. Мастера никогда не вели себя подобным образом – только дисциплина, никаких близких отношений. В Академии это считалось нормой, но в тот вечер слова и отношение нового мастера пробудили во мне… что-то, чего я не могу объяснить.
Мне действительно захотелось все ему рассказать – выплеснуть наружу все то, что скопилось внутри за все время, все чувства, которыми я не мог поделиться с друзьями. Они знали меня всю жизнь, но никогда, как мне казалось, не понимали полностью.
Однако тот, кого я знал меньше часа, понимал, я был готов поклясться в этом. От Орителина веяло мудростью, дальними странами, приключениями, - всем тем, чего я так жаждал познать.
Внезапно я понял, что говорю:
- Я бежал, чтобы… чтобы исполнить свои мечты. Здесь, в Академии, хорошо, - но хорошо только так, как бывает в клетке… я думаю, вы понимаете. – Я помолчал. - Реальный мир и жизнь проходят мимо нас, и поэтому я хотел достичь свободы… чтобы… чтобы стать кем-то… как-то изменить мир… оставить после себя след.
От этого признания внутри у меня все дрожало; еще никому я не говорил такого.
Орителин, однако, молчал.
- Вы думаете, что я – сумасшедший? - наконец спросил я.
- Сумасшедший? – Орителин фыркнул. – Таращиться на звезды в надежде познать величайшую тайну человеческой жизни – вот это сумасшествие. А бежать с места, которое сковывает тебя и твои мечты, – один из благоразумнейших поступков, какой может совершить в своей жизни человек.
- Правда? – удивился я.
- Клянусь Пятью Достоинствами, - он повернулся ко мне, облакотившись спиной о перегородку. – Знаешь, в Оллионе говорят, что каждый человек с его бессмертной душой связан с мирозданием. Жизнедеятельность его тела зависит от всей предыдущей истории мира, а разум – от тела, ибо ему нужны ощущения, как точки начального познания.
Заметив выражение моего лица, Орителин улыбнулся:
- Я хочу сказать, что ты полностью прав в своих стремлениях изменить что-то в мире, ибо если у тебя получится, то от этого может навсегда измениться физическая и духовная жизнь всего населения Ардена.
Я некоторое время обдумывал это.
- Но она может измениться и в худшую сторону.
- Конечно. – Он кивнул. – Все зависит только от тебя и твоих стремлений. Однако, я думаю, лучше будет сделать это после окончания обучения.
Я пожал плечами:
- Не вижу разницы… мастер, - на мгновение я даже забыл, что разговариваю со своим наставником, а не с кем-то из друзей. – У всех моих друзей есть талант: Сеймос – художник, Йеро – музыкант, Марсал – фехтовальщик, каких нужно поискать, Ритар… да, особого таланта у него нет, но он из знатных, а это не малое преимущество! – Я тоже облакотился о перегородку. – А у меня нет таланта. Более того – я даже не знаю своих родителей, хотя они и продолжают вносить взносы за мое обучение… Тогда зачем мне заканчивать обучение? Какой смысл?
- Смысл… - тихо проговорил Орителин, словно пробуя слово на вкус. – Знаешь, рудокопы Западного Хребта однажды рассказали мне интересную, а главное, – поучительную историю… – он сдвинул брови, словно вспоминая что-то:
Вслушайся в струн переливы, мой друг,
Истины в них обнаружатся вдруг,
Сказки конец прольёт в душу свет:
В мире, поверь, невозможного нет.
Война отгремела последний аккорд,
Жар поутих, пепел был перетёрт.
Когда кровь Аскара впитала земля,
Зернал-рудокоп, не теряя ни дня,
Продал всё, что имел, да на Запад подался,
И он не жалел, ведь не зря же старался –
Слыхал, что там, под горою, камень хранится,
Такой, что и самым великим лишь снится.
В короне у бога сиял он однажды,
Зовётся Рассветом, и нет здесь неправды:
Огромен, сияющ, как солнечный диск.
Но лишь терпеливый решится на риск.
Зернал наш работал, не зная покоя,
Кирка почти стёрлась, и руки в мозолях.
Всё больше и больше он в ярость впадал,
С проклятьями на гору вновь налетал.
Прошли ещё сутки, и терпенья не стало,
Зернал самоцветов собрал уж не мало,
В мешок их закинув, вернулся домой
И зажил, словно король иль герой.
И жил он довольно счастливо, богато,
Вокруг него горстями сыпалось злато.
«И что тот Рассвет? На кой он мне сдался?» -
Зернал ежедневно поверить старался.
А всё же душою он к камню стремился,
И каждую ночь тот во снах ему снился.
Так быстр оказался бег стрел на часах,
Уж видит Зернал серебро в волосах.
Сын его вырос, да внучек появился,
Зернал-рудокоп в старика превратился,
Но в душе его всё же мечтанье живёт,
Как в недрах горы Рассвет его ждёт.
Дожил до глубоких седин наш Зернал
И внука теперь в путь-дорогу собрал
По старца следам, за чудом-Рассветом,
Ведь внук, как и дед, мечтает об этом.
Кто ж знал, что внучку-то лишь стоит в копи спуститься
И вскоре придётся домой воротиться.
Что, возвратившись, рассказал им внучек,
Деда, Зернала, повергло в озноб:
Едва лишь юнец ударил киркою,
Упал он в тоннель, в километры длиною,
И там, средь тьмы, озаряя все светом,
Разливалось сияние камня-Рассвета.