- Я не осуждаю тебя, - тихо сказал он, и процитировал “О законе” Филипиана: - “Убийца, осуждающий того, кто украл курицу, - смешен в глазах богов.” – Гармоник немного помолчал. – Но, во всяком случае, если тебя так тревожит, значит Тай дорога тебе. Попробуй просить прощения.
Я фыркнул.
- Я пытался. Она даже не хочет разговаривать со мной.
Он улыбнулся.
- Значит, просто плохо пытался. Знаешь, а ведь Вечер Музыки – отличный шанс! Пригласи ее.
- Мастер, вы просто ее не знаете…
- Я знаю больше, чем тебе кажется, Элорин. Женщины любят музыку и когда у них просят прощение, но еще больше они любят кое-что другое.
- И что так любят женщины? – с интересом спросил я.
- Подарки, конечно, – Он выудил из своей сумы морковь и сунул ее Титану; конь, жуя, благодарно захрапел. – Видишь, все любят подарки, но женщины – особенно. Тем более, Вечер Музыки – это шанс объединить все три главные вещи, которые так любят женщины: музыку, извинения, и подарки.
Я почесал голову.
- А что дарят в таких случаях?
- Много чего. – Он задумался. – Например, отец рассказывал, что однажды пригласил мою мать на Вечер старинным эланским способом – подарил жемчужный браслет. Советую попробовать. Очень символично… тем более в этой местности горы жемчуга, так что не думаю, что браслет будет слишком дорогим. – Он немного помолчал. - Если хочешь, я могу дать тебе денег.
Я вскинул голову.
- Нет, мастер, спасибо, у меня есть деньги. – Ложь, но можно было кое-что придумать.
Он кивнул, и какое-то время мы ехали молча.
– И еще одно, мастер…
- Да?
Я улыбнулся.
- Спасибо вам. Не знаю, как вы это делаете, но мне стало намного легче. – Абсолютная правда.
Он улыбнулся в ответ.
- Я рад это слышать.
Затем каждый погрузился в свои мысли. Я думал о том, где взять деньги на браслет, и кое-что уже придумал – нет, денег у меня не было, но было то, что можно продать. Ценная вещь, но не ценнее любви Тайлан.
Орителин же думал о чем-то другом. И я догадывался, о чем именно.
- Мастер, - осторожно спросил я, - вы упомянули о родителях. Что с ними сейчас?
Я видел, как гармоник напрягся в седле.
- Их нет в моей жизни, - тихо ответил он. – Долгая история, знаешь ли.
“Умерли.” - с грустью подумал я. Мне было жаль его, хотя я и понимал, какого это: мои родители хоть и были живы, но в моей жизни их тоже не было.
- Это как-то связано с тем, почему вы когда-то надолго исчезли из Эоники?
Он покачал головой.
- Нет, конечно нет, это… - вдруг он посмотрел на меня. – Ты много про меня знаешь!
- Ну, про вас всякое говорят, знаете… - я улыбнулся. – И тем более, вы так и не рассказали мне свой “большой” вопрос, помните?
Орителин вздохнул, затем остановил коня и внимательно посмотрел на меня.
- Хорошо, - проговорил он, - давай так. Ты победишь – я отвечаю на один любой твой вопрос, я – ты подготавливаешь доклад о полезных свойствах лесных растений Хребта к следующей лекции. По рукам?
- По рукам, - удивился я, - но в чем именно победить?
Орителин улыбнулся, затем резко развернул Титана в противоположную сторону, и послал коня галопом, обсыпав меня песком из под копыт. Я расслышал его крик:
- Встреча – у хижины… - посреди серого леса Титан выглядел белою стрелой.
Мгновение мне понадобилось на то, чтобы сообразить.
“Гонка. Ну хорошо!”
Удар сердца – и я уже несся за ним. Капли дождя били по лицу, лес превратился в размытую полосу зеленого, серого и черного. Мое тело наслаждалось скачкой после долгого застоя, и я мог бы поклясться Семью Прикосновениями, что Вулкан чувствовал тоже самое. Слишком долго мы были в клетке.
Я смеялся. Не знаю – почему, просто мне было хорошо. Внезапно все проблемы показались просто пылью. Почему я так переживал? Конечно, Тай простит меня. Потом мы закончим учебу, и вместе покорим этот мир! Разве может что-то нас остановить?
Вскоре мы настигли Орителина, и я, опьяненный воздухом и счастьем, издал радостный клич, - Титан был отличным конем, но соперничать с сатраном, конечно, не мог. Вулкан, словно заряжаясь моим счастьем, понесся еще быстрее, оставляя наших соперников далеко позади.
Когда хижина показалась вдалеке, мое сердце сжалось. Я не хотел останавливаться, ведь уже целую вечность не испытывал ничего подобного. Но, как я уже говорил, все когда-либо заканчивается. Во всяком случае, вернулся я в Академию в совершенно другом настроении, чем был, когда покидал ее.
Я натянул поводья, останавливая Вулкана у хижины; конь тяжело и часто дышал. Вскоре показался Орителин, и мы оба спешились, улыбаясь и вытирая слезы от бешеной скачки.
- Напрасно улыбаешься, - проговорил мастер, разминая ноги, - ты выиграл нечестно: этот конь с другого мира!
- А никто не говорил, что это запрещено, - улыбнулся я. – Или вы уже отказываетесь от условий сделки?
- Нет, - вздохнул Орителин, и посмотрел в небо; дождь усиливался. – Только давай зайдем в хижину, не люблю мокнуть.
Мы зашли внутрь, и я устроился на кровати, пока мастер ставил котелок с водой на очаг, говоря, что его сотерский чай сведет меня с ума. Все это время я обдумывал вопрос, на который мастер должен был ответить. Что спросить? Вернее - как? Нужно было правильно сформулировать его, иначе, я был уверен, Орителин найдет способ выкрутиться.
Когда чай был готов, Орителин сел на стул напротив меня, и, отхлебнув из чашки, сказал:
- Я готов.
В тот момент я уже знал, как и что говорить, но внезапно, глядя на него, понял, что не имею права спрашивать о том, на что он пока не хотел давать ответов. Я видел его напряжение: глаза, поза, руки – все говорило об этом. Этот человек так стремительно ворвался в мою жизнь, пролив на нее луч света! Разве мог я теперь так поступать? Почему-то я был уверен, что он сам все расскажет, когда придет время.
Я сделал серьезный вид, и проговорил:
- Мастер, я хотел-бы услышать более развернутое мнение о космополитизме, который вы так часто упоминаете в “Теории великой нации”. – И отхлебнул из чашки. Да, чай был действительно восхитителен. - Расскажете?
Мгновение Орителин задумчиво смотрел на меня, а затем выдохнул, словно скидывая напряжение.
- С огромным удовольствием, - улыбнулся он.