А я вздохнул полной грудью, чувствуя невыразимое счастье. И подумал, что буду счастливее, если выпью еще немного вина.
“Вот теперь можно и веселиться!” – подумал я, возвращаясь на праздник.
***
“Сейчас или никогда,” – думал Марсал, глядя на талисман своего отца.
Он стоял в тени большого серодуба на заднем дворе Большого зала. Немного впереди, в одном из укромных закоулков сада, на лавочках сидела компания девушек. Они громко говорили и смеялись, их голоса смешивались с красивой музыкой, льющейся из окон зала. Среди этих девушек была его любовь. Илира.
Это имя всегда грело ему сердце. А ее образ… разве есть что-то прекраснее ее длинных рыжих волос, ее больших карих глаз, ее улыбки и веснушек? Ирония, но она так была похожа на Сайлис!
Сайлис. Плохие мысли. Но разве они не делали его сильнее? Сжав клык в ладони, Марсал закрыл глаза, погружаясь в воспоминание.
Ему десять, отец впервые берет его с собой в поход, и Марсала распирает гордость. Лагерь их отряда стоит недалеко от Гайлоны, он хорошо помнит этот высеченный в скале город. В лагере интересно, но с ним никто не общается – слишком мал еще, говорят они. Наконец он знакомится с Сайлис, дочерью лагерного повара.
Она становится его другом. Его сестрой. Его первой любовью и желанием. Они проводят вместе дни напролет, вместе растут, вместе учатся. Проходит время. Дружба перерастает в застенчивую детскую симпатию, как бывает всегда между мужчиной и женщиной. Одним холодным зимним вечером, сидя одни в палатке у огня, она внезапно приближается к нему, робко глядя в глаза. Затем следует поцелуй – быстрый, застенчивый, но от того не менее прекрасный.
В тот вечер они клянутся быть всегда вместе. В тот вечер они познают друг друга.
Спустя поворот случается катастрофа.
На лагерь нападают ночью. Караульных подкупили, - наемники, что сказать. Как всегда в последнее время, Марсал и Сайлис проводят ночь в одной палатке. Они просыпаются от криков, ударов железа, и запаха дыма. Затем в палатку врывается большой грязный человек с мечом; с лезвия капает свежая кровь.
Они кричат. Мужчина хищно улыбается, двигаясь к ним. Внезапно Сайлис кидается на воина, зажимая в руке маленький нож. Она что-то кричит, но Марсал не слышит. Воин легким ударом сшибает ее на землю, хищно улыбается и разрывает ее ночную рубашку. Затем ложится на нее.
Мужчина пыхтит и стонет. Сайлис лежит без сознания, с ее лба стекает струйка крови. Марсал ежится в углу палатки, не в силах от страха даже закричать. Он просто смотрит.
Вскоре мужчина встает с нее. Она обретает сознание, и кричит, но он улыбается. Она зовет Марсала на помощь, но он не может пошевелиться. Наконец мужчина проводит мечом по горлу Сайлис. Она падает у ног Марсала, ее стеклянные глаза смотрят на него.
В этот момент в палатку врывается его отец и убивает воина. Борьба в лагере постепенно заканчивается.
После этого Марсал погрузился в ступор. Он не ел, не пил, просто лежал на одном месте, смотря перед собой.
Отец все понял. Он был жестким и холодным человеком, и считал утешения – делом женщин. Марсал помнил, как отец после этого смотрел на него: пренебрежительно, свысока, - так смотрят на трусов. Тогда Марсал, по совету старика Гадза, который находился в то время в лагере, попросил отца научить его сражаться.
И это стало смыслом его жизни.
Тренироваться, чтобы быть сильнее врага. Тренироваться, чтобы забыться. Тренироваться, чтобы отец на него больше так не смотрел. Через солнцеоборот Марсал уже мог победить отца. Через два – был одним из искуснейших бойцов всего лагеря. В четырнадцать он участвовал в своей первой битве, где лишил жизни двух взрослых мужчин. После битвы командир отряда по всеобщему соглашению клеймит его знаком Отваги. Так, - в четырнадцать! – он обрел первое Достоинство. Многие в отряде не обрели его и к тридцати.
Теперь все смотрели на него с уважением.
Все, кроме отца. Он помнил его тогда, сжавшегося в углу, пока воин издевался над его Сайлис.
Марсал открыл глаза, прогоняя воспоминания. Ему стало лучше? Нет, но они напоминали ему одну вещь, которую он иногда забывал.
Нужно бороться.
Да, враг, поселившийся в нем и проявившийся после нападения в палатке, - незримый, его нельзя ударить мечом, или взять в удушающий захват. Он не дает ему нормально говорить, и уродует лицо, делая еще более жалким. Да, иногда даже его близкие друзья смеются над ним, и это бьет больнее всего.
Но он вспоминал юную Сайлис, такую хрупкую, но смело атакующую взрослого воина, чтобы защитить их. Она не сдалась. Она боролась до конца. Что было бы, если бы он тогда помог ей? Не сдался, а бросился на него? Возможно, вместе они бы одолели воина, и его Сайлис была бы жива.