На самом деле, она уже привыкла к такому положению вещей. Брат всегда был слаб духом, с самого детства. Это от отца, наверное.
- Тише, тише…
Тай же была совсем другой крови. В детстве она защищала брата от соседских мальчишек. В тринадцать, после того, как мать умерла, она вела торговые дела их дома, пока отец находился в скорби по супруге. Тайлан никогда не понимала, зачем скорбить по тому, кого не вернуть.
“Мертвым не нужны наши слезы” – прочла она в одной из книг в домашней библиотеке.
И поэтому она не понимала отца, который потратил все состояние их дома на лечение безнадежно больной матери. Все, до последнего медяка! Он оставил своих детей и себя самого в нищете, бесконечно цепляясь за каждого лекаря-проходимца, который сулил призрачные надежды выздоровления их матери.
Отец всегда был слаб. Он не смог принять неизбежное, разорив этим свое семью. И за это Тайлан его презирала.
- Мы его предали… предали… он умрет… они все умерли… из-за нас…
И ко всем бедам, отец еще и влез в долги к отцу Края, чтобы оплатить обучение своих детей в Академии. Этот поступок поразил Тайлан: сама она бы так никогда не поступила. Она бы выдала свою красавицу дочь насильно замуж за какого-нибудь богатого господина, и жила в полном достатке на его деньги.
Но отец был благороден: надеялся, что после Академии его дети сами выберут себе занятие по душе, и восстановят павший дом. Еще один признак его слабости. Сам того не подозревая, он взвалил на плечи Тайлан еще одну ношу. Теперь она не только заботилась о брате, отце, доме и о себе самой, но и о долге, который вскоре нужно отдать.
- Тише, тише… - погруженная в раздумья, она протянула руку, чтобы погладить Ритара по голове, но тот внезапно резко дернулся и выпрямился на сиденье, так что Тай подскочила от неожиданности.
- Я не могу, - прошептал он дрожащим голосом, - я должен все рассказать… должен сдаться…
Раздражение от воспоминаний о слабости отца усилилось в Тай вдвое; она сжала кулаки, гневно сверля брата взглядом.
- Сдаться? – сурово спросила она. – Хочешь на плаху, храбрец? Или больше хочешь помочь отцу, который надеялся на тебя, и которого ты всегда подводил?!
Ритар смотрел на нее туманным взглядом, будто был далеко отсюда. Иногда Тайлан сама удивлялась, насколько они похожи – практически одно лицо.
- Сейчас у нас есть реальный шанс отдать долг и начать жизнь заново, - продолжила она настойчивым, но менее суровым тоном. – Я выйду за Края, и Аристион простит долг отцу. И мы заживем. Возможно, тебя продвинут даже в Сенат!
Взгляд Ритара сфокусировался на ней, затем он начал качать головой, словно не соглашаясь.
- Мы должны были пойти на сделку с Краем, пойми это! – Она помолчала, глядя ему в глаза. - Только так мы можем спасти семью, Ритар.
По его щеке побежала слеза.
- Мы – чудовища… - прошептал он, а затем резко ринулся к двери экипажа.
Тайлан была готова, как и всегда. Шагнув в сторону, она поймала брата за костлявые плечи, и резко толкнула вперед, так что он споткнулся ногами о выпиравшее сиденье и завалился на спину. Но тут же вскочил обратно, заливаясь слезами.
- Пусти меня, сука! – истерически взвизгнул он. – Я должен изви…
В этот момент ладонь Тайлан с хлопком впечаталась в щеку брата. Не со всей силы, конечно. Но достаточно, чтобы Ритар присел на сиденье, ошеломленно держась за щеку. Полными ужаса глазами он смотрел на нее, словно не веря в то, что произошло.
Но в его глазах Тай видела не только ужас. Где-то глубоко внутри этих прекрасных зеленых глаз, так похожих на ее собственные, плясали искорки гнева.
Ритар сжал кулаки. На мгновение Тайлан была уверена: сейчас он ударит ее впервые в жизни. По-настоящему. Сильно. Как, по ее мнению, должен был сделать любой мужчина.
Тайлан затрепетала. Странно, но она хотела этого. Хотела упасть, плакать, чувствовать боль на лице и ощущать себя слабой перед братом. Хотя бы раз в жизни.
“Давай, ну же! – взмолилась она. – Давай, Ритар!”
Надежды не оправдались. Несколько мгновений – и Ритар уже рыдал в углу сидения, завывая пуще прежнего.
Ее раздражение на брата тут же испарилось.
Тайлан опустилась к нему, села рядом, нежно обняла. Он поддался тут же, уткнувшись лицом в ее грудь; она чувствовала его слезы на своей коже. Как бы ни было, она любила свою семью, а Ритара – больше всех на свете. Родившись с разницей в несколько минут, они всю жизнь чувствовали необъяснимую связь друг с другом.
И эта связь достигла своего пика в самый ужасный момент их жизни. Когда мать умерла, Ритар погибал от горя, - мальчик был с ней очень близок. Он закрылся от всего мира, не разговаривал и не ел много дней, - но только Тайлан подпускал к себе. Даже сейчас, спустя много солнцеоборотов, она помнила тот момент, когда их губы соприкоснулись в поцелуе, - робком и опасливом, как бы случайном акте утешения посреди океана боли после утраты матери. Но они оба знали, что это не случайность: они тайно жаждали этого всю жизнь.
В тот летний вечер они любили друг друга, - с юношеской робостью и опаской, как бы осознавая, что между братом и сестрой такого быть не должно. Но это было тогда. И множество раз после. Это было их гордостью, и великой тайной, сладость, которую они бережно хранили в своих сердцах.
После этого Тайлан осознала, что более всего в жизни любит и боится потерять своего брата. Но иногда ему нужно было хорошенько врезать.
- У нас все наладится, - прошептала она, вытирая его слезы и целуя в лоб. – И Элорин выживет, вот увидишь…
Ритар что-то промурлыкал, еще сильнее обняв ее.
“Элорин…”
Ей не хотелось думать о нем, но… Тайлан не жалела о том, что сделала. Предательство? Да, пускай, но такова жизнь. Она заботилась о своей семье, а это важнее любых отношений и всего такого прочего дерьма!
Тем более, Элорин сам виноват. Он действительно нравился Тайлан, - его вспыльчивость, находчивость, уверенность и лидерство нравились ей, - но его взгляды на жизнь перечеркивали все остальное. Что это за мечтания? Что за глупые грезы о геройстве, подвигах и так далее? Тайлан была реалисткой: она жила одним днем и верила только в то, что действительно осуществимо. Сказки о геройствах были не для нее.
Тайлан улыбнулась, когда внезапно поняла, какое большое сходство между Элорином и ее отцом. Они оба верили в сказки, отбрасывая всякую реальность.
Тайлан была не такой. Как и Край. И это вторая из причин, почему ей нравился этот жестокий, циничный и дурнопахнущий индюк. Первая причина была в том, что рядом с ним, этой горой мышц и самоуверенности, Тайлан чувствовала себя слабой и беззащитной.
Поэтому она нисколько не чувствовала себя виноватой. И не сомневалась, когда одной рукой нащупала в своем напоясном мешочке жемчужный браслет, что ей подарил Элорин перед Вечером Музыки, а затем швырнула его в окно экипажа. Она всегда считала, что от хлама прошлого нужно избавляться вовремя, иначе рискуешь нарваться на воспоминания.
А если нет хлама, то нет воспоминаний. Нет воспоминаний – нет проблем. Все просто.
- А если Край откажется на тебе жениться, - еле слышно спросил Ритар, вырывая ее из размышлений. – Что тогда?
- Не откажется, - улыбнулась она, поглаживая себя по животу, в котором недавно зародилась жизнь. – Поверь мне.
Не важно, чей это был ребенок. Край купится на это, она не сомневалась. После своего плана он считал себя великим хитрецом, но не понимал, что без нее никогда бы не провернул этого. Она заставит его жениться на ней, а затем подчинит своей воле, - как умеет делать всякая красивая женщина. А потом приблизит к себе Ритара, и они с братом заживут так, как и должны – богато, счастливо и любя друг друга.
Ее замысел почти удался. Еще чуть-чуть, и она спасет свою семью.
Откинувшись на мягкую спинку сидения и закрыв глаза, Тайлан впервые за долгое время позволила себе расслабиться.