Корабль-призрак тенью соскользнул с прибрежного песка в волны внутреннего залива Тендры.
– Ваше Высочество, – подал голос Джуда. – Будет лучше, если вы отойдете в сторону. Желательно как можно дальше.
– Вот еще! – фыркнул принц. – Только не сегодня! Мы достигли цели, мы нашли «Капитанию», и мне прятаться? Ну уж нет!
Гвардейцы деловито разбились на пары, стали цепью и принялись готовить к бою мушкеты. Было видно, как у наполовину откопанного из песка корабля снуют, строя и пехотинцев тоже, офицеры.
Полупрозрачный корабль с рваными парусами приблизился настолько, что стали видны даже щели в обшивке и потрескавшийся форштевень. По мнению Александра, корабль сидел высоковато относительно воды, словно почти ничего не весил. Остатки парусов и истрепанный флаг грязно-никакого цвета колыхались в неприятном несоответствии с ветром – как по направлению, так и по силе. Тем не менее вскоре Александр уже без труда различал, что изображено на флаге – более светлые, нежели невзрачный фон, полумесяц и звезда.
Это до странности было похоже на упрощенную схему, не так давно начерченную им, – изогнутый силуэт Тендры и метка в заливчике, обозначающая место, где затонула «Капитания».
Принц невольно втянул голову в плечи.
Корабль-призрак не ткнулся в песчаный откос, как «Королева Свенира», а въехал на берег почти целиком, лишь немного не дойдя до цепочки гвардейцев. Но все-же остановился. Почти мгновенно, словно и впрямь ничегошеньки не весил. Корабль также не издавал и звуков – слышен был только приглушенный плеск волн, облизывающих борта альбионского брига, да иногда такелаж свистел на ветру или бились о мачту туго выбитые фалы.
А потом через борт перевалилось несколько фигур в до боли знакомых черных накидках и плавно, будто пушинки, опустились к песку. Опять же никак не реагируя на дующий ветер – настоящие пушинки неминуемо снесло бы в сторону от корабля-призрака.
Фигур в черных накидках или плащах насчитывалось пять; как и в Амасре, они были наглухо закутаны, а лица скрывали под намотанными кафиями. Каждый из пятерых сжимал в руке саблю и делал это настолько убедительно, что даже лучшие фехтовальщики из числа гвардейцев вряд ли горели желанием испытать судьбу в поединке с ними. Сейчас черных можно было принять за людей, но Александр ни секунды не сомневался, что под ветхой материей прячутся не тела из живой плоти, а желтоватые костяки. Ночью, в лунном зыбком мареве моряки корабля-призрака не считали нужным запахиваться в плащи, наматывать кафии. Но сейчас, когда вовсю светило солнце…
Александр вдруг осознал, что боится этих пятерых. Боится точно так же, как в детстве побаивался темных закоулков королевского дворца, когда все время кажется, будто там, во мраке, кроется кто-то ужасный, потусторонний, готовый вмиг схватить и растерзать, лишь только ты издашь какой-нибудь звук или неосторожно шевельнешься.
Пятеро в накидках были чужими, осязаемо и ощутимо чужими здесь, среди людей. Да и во всем этом мире – они явно были не отсюда. Возможно, их миром была Земля до катастрофы, возможно, и не Земля вовсе – Александр не знал. Но тут, на залитом солнцем островке, они выглядели словно окровавленный топор посреди ухоженного цветника с петуниями.
– Смышленый мальчишка, – выдохнул один из черных. – Ты быстро добрался до «Капудании».
Название затонувшего древнего корабля он произнес на таврийский манер, это не ускользнуло от внимания принца, невзирая на то что глухой, лишенный интонаций голос заставил похолодеть душу.
– И что ты намерен делать дальше, маленький принц? – спросил черный. – Скажешь мне?
«Маленький! – подумал Александр, медленно вскипая. – Какого черта?!»
Это хорошо, что принц начинал злиться: он, даже разозлившись, обычно не терял самообладания, зато неосознанный страх перед чужаками начал неумолимо таять.
– Скажу, отчего же не сказать, – ответил принц. Голос его звучал очень достойно – твердо, уверенно, звеня металлом. – Погружу все, что найду здесь, на борт моего брига и отправлюсь домой, к королю и братьям!
– Ты собрался меня ограбить? – В голосе черного неожиданно прорезался некий намек на эмоции: Александру показалось, что произнесенная фраза не лишена сарказма.
– Сокровища принадлежат тому, кто их нашел, – заявил принц. – А этот корабль нашел я.
– Сокровища принадлежат тому, кому они принадлежат, – отозвался черный. – Я уж молчу о том, что без моей подсказки ты ни за что не отыскал бы крипт в Амасре.
«Все-таки я не ошибся, – подумал Александр. – Это именно тот. Из Амасры».
– «Капитания», – произнес принц с нажимом, нарочито подчеркивая альбионский выговор, – поднята со дна моря мной и моими людьми. Поэтому на ее груз заявляю права я, принц Александр Селиний Моро, верный сын короля Альбионского Теренса.
Черный некоторое время стоял безмолвно; потом слабо покачнулся и сказал, как и прежде глухо и почти без выражения:
– Знаешь ли ты, маленький принц, сколько пушек нес этот корабль?
Сабля черного указала на останки «Капитании».
– Я читал – семьдесят четыре. Но, по-моему, это неправда. Должно быть больше.
– Правильно, – кивнул черный. – И сколько, по-твоему, их было в действительности?
– Думаю, не меньше сотни, – предположил Александр.
– Сто десять, – поправил черный. – Догадываешься, откуда мне об этом известно?
– Представления не имею!
Александр почему-то именно сейчас подумал, что накидки, кафии, шаровары черных, их башмаки с загнутыми кверху носками, сабли, наконец, – все это вовсе не выглядит призрачным. Вполне обычно выглядит. Одежда и обувь, возможно, изрядно поношенные, зато сабли – загляденье! Горят! На фоне полупрозрачного корабля это смотрелось по меньшей мере странно.
– Ну так знай, маленький принц, что я, Капудан-паша, некогда командовал этим кораблем, – сообщил черный. – А имя мое давно умерло, поэтому я не сумею тебе его назвать.
Георг Берроуз, принц Моро,
Джалита, лето года 864-го
Арестованного коменданта порта, именуемого в Джалите «майстро», доставили на допрос вскоре после возвращения принца Георга из дворца теперь уже Мауро Веррентайна.
Невзирая на неожиданные новости, Георг пребывал в добром расположении духа. Во-первых, он и не рассчитывал захватить Назима Сократеса вот так просто: не дурак же тот в конце концов! Даже если бы наместник сидел весь день во дворце, при виде входящей в порт альбионской эскадры он не замедлил бы задать такого стрекача, что вряд ли посмел бы остановился раньше Сурожа или даже Кафы!
Поэтому Георг вернулся на «Святого Аврелия» в приподнятом настроении. Залпом выпив бокал вина и побаловавшись затем необычайно вкусной таврийской черешней, он совсем было собрался обсудить с советником Иткалем дальнейшие шаги и действия, но тут явился вахтенный офицер и доложил, что комендант джалитинского порта доставлен в собственный кабинет управы и находится там под стражей. Корабельные каюты успели изрядно опротиветь принцу еще во время долгого плавания, да и недавнее сидение на мели внесло свою лепту, поэтому он с удовольствием решил прогуляться до управы, тем более что советник Иткаль и министр Микела направились туда же несколько раньше. Опоясавшись для внушительности шпагой, Георг (разумеется, в сопровождении стражи, причем усиленной по сравнению с обычным) поднялся на палубу и затем вышел на пирс.
На порт любо-дорого было глядеть: куда ни кинешь взор – везде альбионские солдаты с мушкетами наперевес, а кое-где и мундиры гвардейцев виднеются. При виде принца охранники и патрульные замирали навытяжку. Георг охотно салютовал в ответ на их приветствия.
Никакого бардака, никаких нетрезвых матросов, портовых девиц, вездесущих мальчишек и нищих попрошаек! Порт был скорее похож на военный лагерь, а к военным лагерям принцы Моро последнее время успели попривыкнуть – исключая, единственно, Александра.
Отсалютовал Георг и страже у входа в управу. Свернул направо, благо дорогу уже знал. И без стука вошел в кабинет майстро-коменданта.