Дверь не поддалась; Джуда надавил сильнее.
Он был крепким парнем, поэтому петли недолго держались. Склизкий деревянный прямоугольник провалился вовнутрь крюйт-камеры, обнажая узкий и невысокий проем. Внутри было темно.
Сначала темно.
Кто-то уже роптал из задних рядов: «Огня! Дайте огня!», однако Капудан-паша на это возразил:
– Не надо огня!
И что-то сделал. Ральф толком не рассмотрел что именно; сначала показалось, будто скелет, закутанный в черную накидку, просто выпростал левую руку (ту, в которой не было сабли), но затем он совершил странный пасс костяной ладонью: не то пытался подхватить что-то оброненное, не то хотел оттолкнуть от себя невидимую преграду. В этот же миг жмущийся к бедру Зимородка кассат коротко уркнул. Не скажешь, чтобы предостерегающе или от неожиданности, – скорее он выражал нетерпение, мол, быстрее уже давайте, сколько можно тянуть-то?
Стены налились мертвенно-синим свечением, тем самым, которое по рассказам немногих очевидцев иногда окутывало в водах встреченный корабль-призрак. Наверняка именно этот неживой свет заметил прошлой ночью Александр и принял за подаваемые сигналы. Во всяком случае, если то были действительно сигналы, светиться Капудан-паша заставлял не что иное, как ветхое дерево своего призрачного корабля.
– Ну, что же ты стоишь? – поторопил принца Капудан-паша. – Так неистово стремился отыскать «Капуданию», а теперь смутился и замер на пороге? Тут твое главное сокровище, можешь быть уверенным, именно тут! Входи, не бойся!
– А я и не боюсь, – пробурчал Александр. Не особо, впрочем, уверенно.
Однако в крюйт-камеру вошел. Следом немедленно просочился Джуда с парой самых здоровенных гвардейцев, Капудан-паша и Альмея; затем оставшиеся снаружи гвардейцы просто заслонили вход, расступившись лишь единожды – перед кассатом и Ральфом. А больше народу в тесном помещении все равно не поместилось бы.
Внутри было сыро, но не затхло; остро пахло морем и лишь совсем чуть-чуть – гнилинкой. В одном углу сгрудилась неопрятная куча, вероятно, в прошлом представляющая собою пирамиду пороховых бочек. В другом ровным слоем лежали ржавые ядра. Было их не очень много, десятка два, ведь «Капудания» затонула после долгого и кровопролитного боя, а значит, большая часть ядер была расстреляна по неприятельским судам.
Кроме того, у свободной стены виднелось три сундука, в отличие от прочих предметов разнообразной корабельной утвари сохранившихся в относительной целости и разве только потемневших до полной потери естественной расцветки.
Ральф невероятно отчетливо почувствовал висящее в воздухе напряжение. Настал ключевой момент охоты на сокровища «Капудании», момент невысказанной истины, когда от дальнейших действий нескольких людей будет зависеть будущее многих стран и народов. Откуда взялось эта неожиданная убежденность, Зимородок не знал. Но остальные тоже явно почувствовали нечто невысказанное, но однозначно ощутимое.
Александр, Альмея, Ральф (да и Джуда с гвардейцами) невольно замерли.
Капудан-паша громко и внятно провозгласил:
– В этих сундуках заключено то, чего каждый из вас добивался и к чему так упорно стремился. Жизнь, сила и знание. Осталось только выбрать – к чему же намерены прикоснуться в первую очередь.
– Сначала я! – немедленно выступила вперед Альмея. – В конце концов, я раньше других договорилась с тобой, Капудан! Разве я недостойна сделать выбор первой?
– Это справедливо, – не стал возражать предводитель скелетов. – Ты поставила цель прийти сюда и была в достижении цели настойчива и последовательна. Выбирай!
– Минуточку! – вмешался моментально насторожившийся принц. – Жизнь и здоровье нужны моему государю, королю Теренсу Альбионскому. И они достанутся именно ему, что бы вы об этом ни думали!
«Ну и ну! – поразился Ральф, совершенно позабыв, что всего несколько минут назад дал зарок больше ничему не удивляться. – Алекс заговорил так, словно сознательно участвует во всей этой странной и нелепой игре! В этом невероятном спектакле, к развязке которого мы наконец-то подошли! Все-таки он многого о своих помыслах и стремлениях так мне и не рассказал…»
Да и странно было бы, если бы рассказал. Смирись, штарх, с тем, что короткое «де», предваряющее фамилию «Криам», слишком ничтожный повод, чтобы с тобой стали считаться принцы крови. Даже такие, которым точно никогда не светит примерить корону.
– Жизнь и здоровье твоему отцу с тем же успехом могут принести и сила, и знание. – Капудан-паша пожал костлявыми плечами. – К одной и той же цели возможно прийти различными путями. Пусть выбирает Альмея, а ты выберешь вторым.
Ральфу показалось, что свечение переборок и настила над головами стало заметно ярче. Кроме того, его охватило ощущение бесспорного присутствия совсем неподалеку неких могучих сил, похожих на отклик стихий, к которым он неоднократно взывал в эвксинских водах. Воздух стал плотнее и вязче, а шерсть кассата мигом вздыбилась и начала слабо, почти неслышно потрескивать.
Альмея пару секунд поколебалась и указала на сундук, стоящий слева:
– Я выбрала этот!
В тот же миг крышка сундука сама собой с грохотом откинулась; Александр от неожиданности вздрогнул. Маячащие в дверях гвардейцы слабо покачнулись, словно вознамерились отпрянуть, но вовремя одумались и остались на месте. Из сундука воспарил слабый зеленоватый дымок, постепенно растекаясь по крюйт-камере. Альмея заглянула внутрь. Алчно так, словно дорвавшийся до дядюшкиной кубышки скупердяй-наследник.
– Но тут пусто! – растерянно сообщила она секундой позже и недоуменно уставилась на предводителя скелетов, но тот дочерью наместника Джалиты неожиданно перестал интересоваться, сосредоточив внимание на Александре.
– Твоя очередь, принц! Ты пришел сюда издалека, по зову долга, а не по велению корысти. Выбирай же теперь ты.
– А что выбрала она? – Александр кивнул в сторону Альмеи Сократес. – Жизнь?
– Скоро узнаем. Выбирай, время не терпит!
Александр нерешительно шагнул вперед, поочередно зыркая на оставшихся два сундука. Странно было видеть его нерешительным.
– Этот! – выдохнул он, указывая на правый.
Грохот, откинутая крышка, дымок. На этот раз красноватый.
Александр мельком заглянул в выбранный сундук. Судя по его отрешенному виду, там тоже было пусто.
Зимородок ни секунды не сомневался, что в третий сундук заглянет сам Капудан-паша, однако он ошибся: скелет в плаще повернулся к нему, Ральфу Зимородку, и вытянул руку с саблей, указывая на оробевшего штарха:
– Ну что, говорящий со стихиями? Твоя очередь! – донеслось из-под плотно намотанной кафии.
– Я? – выдавил из себя Ральф. – Но я…
– Ты пришел сюда чужой волею, – перебил Капудан-паша. – Пришел сам и привел других. Однако твоя верность и твои умения всякий раз служили не тебе, а другим. Без тебя ничего бы не получилось, поэтому тоже выбирай, ибо ты этого достоин.
Видимо, другого выхода не оставалось – предстояло поучаствовать в исполненном некоего не вполне понятного смысла спектакле. Ральф собрался с духом. Глубоко вздохнул и нетвердо шагнул к оставшемуся сундуку.
– По-моему, особого выбора нет, – нашел в себе силы улыбнуться Ральф. – Сундук всего один.
– Выбор есть всегда, даже если кажется, что его нет, – возразил Капудан-паша. – Сейчас ты волен выбрать или же не выбрать. Такой выбор – тоже выбор. Решайся.
Ральф зачем-то оглянулся и взглянул на остальных – на Александра, на Альмею, на кассата. Не то чтобы он не мог решиться. Собственно, он давно уже выбрал, еще в тот момент, когда дал клятву верой и правдой служить принцу Моро. Но этот взгляд зачем-то был нужен ему, крайне нужен, именно сейчас.
– Ну же, штарх! – нетерпеливо крикнула Альмея.