Флибустьеры скорее терпели в своей среде, чем действительно принимали каждого вновь назначенного королем губернатора, но д’Ожерона они любили и уважали. Он был для них ровней, а не начальником, никогда не вмешивался в их дела, если не случалось чего-нибудь чрезвычайного. Но и тогда, общаясь с людьми, которые не желали терпеть узды, ограничивался советами и убеждениями.
Извещенный о том, что происходит в «Сорванном якоре», он поспешил прийти – не помешать исполнению приговора, произнесенного над буканьером, но предупредить новые вспышки насилия.
Губернатор был встречен восторженными приветствиями, перед ним поспешно и почтительно расступились. Сев за стол, он наклонился к Медвежонку и шепнул ему на ухо несколько слов, которых не мог услышать никто из посторонних.
– Не беспокойтесь, – ответил тот, – у нас одна цель. Я постараюсь исполнить ваше желание.
Тогда капитан обратился к присутствующим и голосом, который сначала слегка дрожал от внутреннего волнения, но мало-помалу становился все тверже, произнес:
– Береговые братья, флибустьеры с Тортуги, буканьеры с Санто-Доминго и жители Пор-Марго! Несколько минут назад вы стали свидетелями не страшной партии между двумя людьми, которых разделяла непримиримая вражда, – но Божьего суда. Я был только орудием гнева Господня, безотчетно побуждаемый действовать так, как вы тому были свидетелями. Я ни минуты не сомневался в успехе. Условия, предлагаемые мной, все, что я говорил, – все служит тому доказательством. Итак, я не имею никакого права на выигранное богатство и с радостью отказываюсь от него. Надеюсь, вы одобрите мое решение. Мы львы, а не шакалы. Если мы тратим золото без счета в сумасбродных и веселых оргиях, то это потому, что золото – цена нашей храбрости, нашей отваги, это потому, что мы купили его ценой нашей крови.
Неистовые рукоплескания заглушили громкий голос капитана. Когда опять водворилась тишина, он продолжал с улыбкой:
– Нашему уважаемому губернатору, отеческая забота которого всегда ощущается нами, я приношу сердечную благодарность за то, что он удостоил нас своим присутствием и тем самым придает законную силу моему решению. Вот в чем состоит оно: золото, что лежит на столе, и все состояние Пальника, выигранное мною, господин д’Ожерон потрудится разделить поровну между беднейшими из нас, без различия звания, пусть они будут буканьеры, флибустьеры или простые обыватели. Дай Бог, чтобы очистило выигранное мной богатство от грязи, которой оно запятнано! Знает ли кто-нибудь, сколько вербованных было в собственности у Пальника?
– Я знаю, – сказал Красавец Лоран, – всего пять.
– И мы здесь! – отозвался голос из толпы.
– Подойдите, – позвал их капитан.
Пятеро слуг, полунагих, бледных и истощенных до того, что на них страшно было смотреть, робко выступили вперед.
– Я объявляю вас свободными в силу права, которое мне присвоено званием Берегового брата, – продолжал Медвежонок. – Согласно обычаю, я дам каждому из вас по ружью, по три фунта пороха и пуль, а кроме того, вот вам пятьсот экю, которые вы разделите между собой.
Бедняги, ошеломленные таким внезапно свалившимся на них счастьем, не смели верить своим ушам: они растерянно оглядывались вокруг и кончили тем, что залились слезами.
– Ступайте, – сказал им капитан тоном сердечного сострадания, – ступайте, друзья мои, теперь страдания ваши кончились. Ваше место среди свободных людей, среди Береговых братьев.
Опять со всех сторон раздались восторженные крики. Самые закаленные буканьеры и те умилились: это уже был не просто восторг, а ликование, доходившее до исступления.
– Хорошо, капитан, – похвалил губернатор, с чувством пожимая руку флибустьеру, – вы подаете возвышенный пример. Именно так мы и вернем этих увлекшихся, но великодушных людей на истинный путь. Благодаря вам задача моя станет легче.
– Пытаюсь идти по вашим стопам, – почтительно ответил флибустьер, – я не могу желать лучшего образца для подражания.
– С десятью такими людьми, как вы, – продолжал д’Ожерон по-прежнему тихо, – всего за один год эта великолепная колония может преобразиться…
– …или погибнуть, – задумчиво пробормотал капитан.
– О! Неужели вы так думаете?
– Увы! Мы не такие люди, как все. В наших жилах течет огонь, а не кровь.
– Разве вы отступаетесь от меня?
– Конечно, вы так не думаете. И сейчас получите доказательство противного.