Оба моряка сели за стол. Флибустьер, как известно, не пил вина, но это не мешало ему быть любезным и приятным хозяином.
Когда дон Рамон выпил пару бокалов вина, Медвежонок вынул из небольшого кожаного мешочка, который висел у него на шее на стальной цепочке, довольно крупный алмаз и подал его капитану.
– Разбираетесь ли вы в подобных вещах? – спросил он.
– Немного, – ответил испанец, – одно время я торговал ими.
– Так взгляните на этот алмаз и оцените его.
Капитан взял алмаз, осмотрел его очень внимательно, поворачивая во все стороны, и наконец сказал:
– Он стоит по меньшей мере одиннадцать тысяч пиастров.
– То есть пятьдесят пять тысяч франков, – заметил Медвежонок, отстраняя руку испанца, который возвращал ему драгоценный камень. – Итак, оставьте его на память обо мне, любезный капитан. Теперь, когда с денежными делами мы покончили, побеседуем, если вы ничего против этого не имеете?
– Однако, – возразил дон Рамон, – этот алмаз…
– Что ж, это плата за ваше индиго и за кофе, вы продали мне их с хорошей прибылью, вот и все. Я же даю вам алмаз, потому что его удобнее иметь при себе, чем золото. Спрячьте его, и переменим тему разговора. Скажите-ка лучше, кто теперь губернатор в Картахене?
– Дон Хосе Ривас, граф де Фигароа, предостойный дворянин, у которого есть очаровательная дочь.
– Ага! У него есть дочь. Ребенок, наверное?
– Нет, любезный командир, донье Эльмине лет шестнадцать, насколько я мог судить по виду.
– Дочь губернатора зовут Эльминой? – воскликнул Медвежонок, слегка вздрогнув. – И она очаровательна, если верить вашим словам. Наверное, за ней многие ухаживают?
– Этого я, по правде, не знаю. Только знаю, что, когда я уезжал, речь шла о ее браке.
– Донья Эльмина выходит замуж! – вскричал Медвежонок, помертвев.
– По крайней мере, так говорят, – ответил невозмутимо дон Рамон, не подозревая, какое значение для собеседника имели его слова.
– И кто сей счастливейший из смертных?
– Признаться, любезный командир, мне этот счастливец кажется довольно гаденькой личностью, между нами будь сказано. Это мексиканец, который в один прекрасный день словно с неба свалился на нас. Никто не знает, кто он и откуда. Он слывет страшно богатым, живет на широкую ногу и ведет игру по-крупному. Последнее качество, судя по всему, и открыло ему двери дома губернатора, с которым он теперь в самых коротких отношениях, уже настолько коротких, что на днях женится на его дочери, бедняжке!
– Вы жалеете эту девушку?
– От всего сердца жалею, командир. Я уверен, что ее приносят в жертву. Она не может любить человека, о котором ходят странные, даже гнусные слухи.
– Расскажите-ка подробнее.
– Я уже говорил вам, командир, что при выходе из Картахены я принял на борт брига в качестве пассажиров двух матросов.
– Помню.
– Ну так вот, эти два матроса были доставлены мне самим доном Торибио Морено.
– Доном Торибио Морено?
– Да, так зовут мексиканца.
– Ага! Очень хорошо! Продолжайте.
– Представьте себе, этот дон Торибио Морено ждал свою шхуну «Санта-Каталина» из Веракруса. На шхуне было всего семь человек, включая и капитана. Так вот, мексиканец так ловко подстроил дело, что при подходе к картахенскому рейду потонули четыре матроса и сам капитан. Дон Торибио Морено сам приехал на шхуну с новым экипажем немного спустя после этого рокового случая, но два матроса, оставшихся в живых, были охвачены ужасом от всего, что произошло на их глазах, и во что бы то ни стало хотели покинуть шхуну. В это самое время я выходил в море. Сеньор Морено, который, вероятно, ничего больше не желал, как только избавиться от нежелательных свидетелей, предложил мне взять их на бриг, на что я согласился.
– И теперь они у вас?
– А то как же! Им это темное дело известно во всех подробностях. Только одного я не пойму: какая выгода может быть дону Торибио Морено в этом потоплении?
– Я дознаюсь, – пробормотал себе под нос флибустьер. – Хотите уступить мне этих двух людей, капитан? – спросил он громко. – Даю слово, что им не будет причинено вреда.
– Как вам угодно, любезный командир. Но позвольте узнать?..
– Любопытство, капитан, праздное любопытство! Вот вам пропуск, – прибавил он, подавая бумагу, на которой написал несколько слов и подписался внизу, – теперь пойдемте.
– Ах! Командир, – вскричал капитан, пряча драгоценный листок, – я, право, не сумею выразить…
– Полноте, мы старые друзья, и я не хочу, чтобы с вами случилось несчастье. Идемте же.