Монахиня замерла, затаив дыхание, с восхищением глядя на расстилавшийся под ними пейзаж.
- Какой изумительный вид!
- Хотел бы я посмотреть, как тут было раньше, - ответил Андре. - Вы помните, как все это выглядело тогда?
Она ничего не ответила, и только когда они дошли до конца тропинки и, сойдя вниз, вошли в сад, девушка мягко отвела свою руку от его руки и остановилась, задумчиво глядя на дом.
- Вы помните его? - спросил Андре, сам не зная, для чего он это спрашивает.
Вряд ли, думал он, живя так близко, она никогда не была в имении де Вийяре.
- Я.., я не была здесь с тех пор... - Монахиня проговорила это так тихо, что Андре едва мог разобрать слова.
- С тех пор, как граф и вся его семья были убиты? - закончил за нее Андре.
- Д-да.
Андре заметил, как она побледнела; она была так бледна, что, казалось, может вот-вот лишиться чувств, поэтому Андре счел возможным снова взять ее за руку.
- Пойдемте, - твердо сказал он. - Давайте прогоним всех духов и призраков! Будем помнить, что мы живем сегодня, а не в прошлом и пока еще не в будущем! Андре улыбнулся девушке, подбадривая ее:
- Вот оно, приключение, которое я вам обещал, наслаждайтесь и не думайте больше ни о чем!
Монахиня с трудом отвела глаза от дома и взглянула на него. Затем, стараясь воспринять от него тот же легкий, веселый настрой, она проговорила:
- Так, значит, мы живем настоящим, сейчас и здесь.
- Да, здесь, - повторил Андре, - и я голоден как волк. Думаю, вы тоже не отказались бы позавтракать.
Он провел ее по дорожке, покрытой выступающими из земли корнями, и через заросли кустов вывел прямо к дому.
Едва только они подошли к лестнице, и девушка подняла голову, глядя вверх на полуразрушенный балкон, разбитые ставни и переплетение лиан и бугенвиллий, казалось, обвивающих весь дом, наверху прямо над ними показался Тома.
- Доброе утро, Тома! - окликнул его Андре. - У нас гостья, она будет завтракать с нами!
Негр широко улыбнулся, видно было, что он искренне рад; не тратя времени на разговоры, он поспешил на кухню.
Андре, все так же не выпуская руки монахини, повел ее вверх по лестнице на балкон.
- Боюсь, обстановка не поразит вас роскошью, - признался он, - но Тома постарался - расчистил одну из комнат, и теперь она служит нам то гостиной, то salle-a-manger <Столовая (фр.).>, то спальней.
Девушка засмеялась и через открытую балконную дверь вошла в дом.
В центре комнаты все так же стоял дорожный саквояж Андре, уставленный грубыми белыми тарелками, которые Тома купил здесь же, в деревне; тут же стояла чашка без блюдца, из которой Андре обычно пил кофе.
Монахиня ничего не говорила, только оглядывалась по сторонам; затем подошла к проему, где когда-то была дверь, ведущая в другую комнату.
- Осторожно! - предупредил Андре. - Пол в той комнате - мне кажется, раньше там находилась большая гостиная - совершенно разрушен; даже те доски, которые все еще остались, очень ненадежны.
Монахиня на мгновение приостановилась, потом вернулась к нему.
- Все это.., очень печально, - заметила она.
- Вы правы, - согласился Андре, - но мы тут ничего не можем поделать, так что давайте-ка поговорим о чем-нибудь другом, если только, конечно, вы не захотите рассказать мне, как выглядела эта комната, когда вы видели ее в последний раз.
Монахиня покачала головой.
- Я была тогда.., в монастыре, - слегка запнувшись, ответила она.
- Ну да, конечно, однако, когда вы пришли сюда с севера и граф приказал построить для вас дом, должны же вы были где-то жить, пока он не был закончен?
Она не ответила; видно было, что ей трудно говорить об этом; возможно, воспоминания о жестокой и кровавой расправе, которая произошла всего лишь четыре года спустя, после того как монахини поселились в этих местах, были еще слишком свежи и приводили ее в такой ужас, что она не могла ни о чем больше думать и ощущала только страх, совсем как тогда, когда она скрывалась в лесу от отрядов черных мстителей.
Впрочем, Андре тоже прекратил свои расспросы, так как в эту минуту в комнату торопливо вошел Тома; он принес еще один деревянный чурбак, заменявший табурет.
- Сиденье для леди, - произнес он, ласково улыбаясь девушке.
- Благодарю вас, Тома, - ответила та, - это очень любезно с вашей стороны. Негр снова исчез.
- Очень приятный человек, - заметила монахиня, присев к столу.
- Большой приверженец воду, - ответил Андре, умышленно стараясь поддразнить ее, чтобы посмотреть, что она на это скажет.
Она лукаво прищурилась:
- Все они такие. Раз в месяц, иногда немного чаще, священник приходит к нам в церковь, чтобы отслужить мессу, и он всегда читает проповедь против воду. - В глазах ее блеснул какой-то огонек, когда она продолжала:
- Тогда я вижу, как прихожане отводят глаза в сторону и какой виноватый у них при этом вид, и я знаю, что если сегодня они смиренно слушают мессу, то не далее как вчера ночью они совершали обряды воду!
- Тома совершенно уверен, что Дамбаллах найдет Сону и я встречусь с ней.
- Вы верите ему?
- Сначала верил, но вчера, когда вы убедили меня, что вы не Сона, я был очень разочарован и совсем пал духом.
- Что же вы теперь будете делать?
- Попытаюсь отыскать то, что, как я думаю, оставил мне граф, - ответил Андре.
- А если вам это не удастся?
- Тогда придется смириться с неизбежным и бросить всю эту бесполезную затею.
- И куда вы поедете? Андре пожал плечами:
- Может быть, в Порт-о-Пренс. Или в Англию. Я ведь уже говорил вам, что там живет моя мать.
- А сюда вы больше не вернетесь?
- Наверное, нет. Гаити - не самое лучшее место для мулата, вы и сами это знаете.
- Вы очень хорошо говорите по-французски, - неожиданно заметила монахиня.
- Благодарю вас. Я считаю это комплиментом, хотя в большинстве случаев мы, люди со смешанной кровью, берем все лучшее от наших родителей; иногда, конечно, бывает и иначе.
Монахиня ничего не ответила; оглянувшись, она с улыбкой смотрела на Тома, который в эту минуту как раз появился в дверях, неся блюдо с яичницей и гарниром из различных овощей.
В чашках плескался горячий, дымящийся кофе, а рядом лежали маленькие рогалики, только что испеченные Тома, - видимо, он хотел сделать им приятный сюрприз.
Девушка захлопала в ладоши.
- Это выглядит восхитительно! - воскликнула она. - Признаюсь, я не просто хочу есть, я буквально умираю от голода!
- Тогда давайте приступим! Андре придвинулся к столу, но монахиня остановила его:
- Мы должны прочитать благодарственную молитву.
- Пожалуйста, прошу вас, - согласился Андре. Она сложила ладони перед собой, как ребенок, и по-латыни произнесла слова молитвы, затем, открыв глаза, сказала укоризненно:
- Вы не читали вместе со мной.
- Я смотрел на вас, - ответил Андре, - и подумал, что вы испросите для нас обоих все благословения, которые только могут потребоваться в таком важном случае.
- Если вы будете смеяться надо мной, - пригрозила девушка, - я пожалею о том, что приняла ваше предложение, и немедленно вернусь в обитель.
- Вы только подумайте, какой восхитительный завтрак вы потеряете! воскликнул Андре, и оба рассмеялись.
За завтраком они то и дело находили какие-нибудь поводы для смеха. Негр сновал между комнатой и кухней, подливая кофе в их чашки, принося все новые блюда, вплоть до двух початков сладкой кукурузы.
Покончив со своим завтраком, девушка облизнула кончики пальцев.
- Никогда в жизни я еще не завтракала так сытно! Теперь я, наверное, целый год не смогу проглотить ни крошки!
Андре протянул ей свой платок.
- А что, в монастыре такая скудная пища? - поинтересовался он.