- Твои молитвы непременно дойдут до слуха Господа, - ответил Андре, и он действительно ни секунды не сомневался в том, что так оно и будет.
***
Вернувшись домой и размышляя обо всем случившемся, Андре подумал, как удивительно все складывается и как, в сущности, ему невероятно повезло: ведь он не только быстро и без всяких трудностей и препятствий добрался до имения де Вийяре, но и нашел ту девушку, которую искал.
Теперь оставалось только надеяться, что тех денег и драгоценностей, которые его дядя так разумно припрятал, хватит, чтобы обеспечить жизнь им обоим.
Единственное, что его беспокоило, но в чем Андре не стал признаваться Соне, так это то, что если клад окажется слишком объемистым, то везти его в Ле-Кап будет не только очень трудно, но и чрезвычайно опасно.
Тяжелые мешки всегда подозрительны, особенно во времена смуты; каждый может запросто заподозрить, что они набиты деньгами, а золото вовсе не тот товар, который легко переправлять с места на место, тем более, когда его так много.
Придется подумать о том, как получше замаскировать наш груз, решил Андре.
Однако решение следует принимать не раньше чем он откопает клад, оставленный дядей, и будет знать, каковы его действительные размеры.
Придя в имение, Андре не нашел там ни Тома, ни каких-либо следов готовящегося ленча; в то же время он чувствовал, что страшно проголодался.
Он столько пережил за сегодняшнее утро, что все его силы, видимо, ушли на это; и все же он не мог припомнить, чтобы когда-либо в своей жизни был счастливее, испытывал бы большую радость, чем сейчас.
Андре всегда смеялся над теми, кто уверял, что существует любовь с первого взгляда, кто заявлял, что вся жизнь его резко изменилась с той минуты, как он повстречал какую-то необыкновенную женщину.
И тем не менее он должен был признаться, что с ним произошло именно это, и случившееся было совершенно необъяснимо, так как не укладывалось в рамки обыденной жизни.
Андре казалось, что он знает Сону не два дня, а, по крайней мере, два миллиона лет, точно она всегда жила в тайных уголках его души и сердца.
Она принадлежала ему полностью и безраздельно, будто бы они были женаты уже давно, половину своей жизни.
Он чувствовал, что они думают одинаково, что сердца их бьются в одном и том же ритме, превращая их в единое существо, что души их слились, как сказала бы Сена, осененные благословением Божьим.
Андре оглянулся вокруг себя, всей душой испытывая чарующую прелесть цветущего сада, затем поднял глаза к небу.
- Благодаря тебя, Боже всемогущий! - произнес он вслух.
И это была самая искренняя, идущая из самой глубины сердца, молитва в его жизни.
Вскоре вернулся Тома. Он сообщил, что достал именно такую лошадь, какую они хотели, к тому же ему удалось сговориться о покупке довольно дешево. Если Андре даст ему деньги, он сегодня же вечером все уладит.
- Чем скорее, тем лучше! - обрадовался Андре. - Я уже нашел все, что мне было нужно, Тома, так что мы можем отправляться.
- Купим лошадь, потом поедем, - справедливо заметил негр.
- Я скажу мадемуазель, чтобы она была готова к завтрашнему утру, - ответил Андре. - Ты знаешь дорогу в Ле-Кап?
Тома кивнул.
Он никогда не тратил слов понапрасну. Потом он пошел за очередным стаканом фруктового сока, который хранил в колодце, чтобы тот все время оставался холодным и свежим.
Второй завтрак так запоздал, что у Андре почти не оставалось времени, чтобы отправиться в церковь.
Он никак не мог решить, брать ли ему лошадь или идти пешком.
Если он поедет, можно будет перевезти часть сокровища в дом.
С другой стороны, ему придется тогда оставить лошадь где-нибудь неподалеку от церкви, а это может вызвать ненужное любопытство.
Правда, с тех пор как он приехал в имение де Вийяре, Андре почти не встречал людей, но ему было прекрасно известно, что по всей плантации там и сям разбросаны маленькие деревушки и их жители работают на своих клочках земли, выращивая для себя и своей семьи сахарный тростник и бананы.
Без сомнения, новый человек, неожиданно появившийся в этих местах, должен был вызвать всеобщий интерес, так что с его стороны было бы крайне неблагоразумно привлекать к себе излишнее внимание.
"Пойду пешком, - решил Андре, - а позднее, может быть, рано утром, когда уже рассветет, мы с Тома можем вернуться и перенести в дом то, что окажется для меня слишком тяжелым".
К четырем часам дня Андре подошел к церкви и, войдя в нее через западные двери, которые, как обычно, были открыты, преклонил колени для молитвы.
Под старыми каменными сводами церкви было очень тихо и прохладно. "Интересно, сколько людей веками приносят сюда свои заботы, трудности и печали, делясь ими с Господом Богом и обретая уверенность, что он непременно поможет им?" - подумал Андре.
Он чувствовал, что если раньше ему надо было заботиться только о собственной безопасности, то теперь, когда у него есть Сона, все его заботы и тревоги удвоятся.
Казалось невероятным, что за такую короткую жизнь ей пришлось пережить столько несчастий, пройти через такие ужасные испытания.
Однако Андре понимал, какой богатый опыт дало ей все пережитое; благодаря этому опыту она повзрослела гораздо быстрее, чем это случилось бы при обычных обстоятельствах.
Она была наделена таким вниманием к другим, такой чуткостью, каких Андре никогда еще не встречал ни в одной другой женщине.
Он так задумался, что даже не заметил, как подошла Сона, и только когда она тронула его за плечо, Андре очнулся и поднялся с колен.
Он взглянул в ее лицо и был заново очарован ласковым, любящим взглядом ее огромных глаз, нежной улыбкой, чуть приподнимавшей уголки ее губ и озарявшей все ее чудное лицо, так что всей душой, всем своим существом Андре сразу же потянулся ей навстречу.
Он молча взял ее руку и поцеловал ее.
Сона повернулась, чтобы закрыть входную дверь и наложить на нее тяжелый деревянный засов. Затем ее рука спряталась в его большой ладони, и она повела его по проходу.
Оба они преклонили колени перед большим деревянным распятием в алтаре, и Андре на миг поднял глаза вверх, глядя на росписи, украшавшие стены.
Их яркие краски, их странная, необычная красота точно вливали в него новые силы, давали ему чувство защищенности, уверенности и согласия с самим собой и с окружающим миром.
Он и сам не мог бы объяснить себе, откуда вдруг взялось это ощущение, и все-таки оно было в нем, оно наполняло всю его душу.
Сона вела его за собой, и они, обойдя иконостас, по двум каменным ступеням спустились вниз.
Иконостас находился у восточной стены церкви, на некотором расстоянии от нее, но пространство, отделявшее его от стены, было очень узким, и с обеих сторон его огораживали большие, тяжелые валуны.
Сона прошла вперед и шагнула прямо к тому месту, которое находилось в самом центре перед алтарем.
Над головой у них были цветы и свечи, а еще выше словно парил в воздухе большой деревянный крест, который Андре заметил еще в первый раз, когда зашел в церковь.
Сона взглянула вверх, затем нагнулась, своим тоненьким пальчиком указывая Андре на громадную плоскую прямоугольную каменную плиту, лежавшую прямо за алтарем; сердце в груди у Андре подпрыгнуло и забилось сильнее: плита находилась как раз там, где на землю от распятия падала тень!
Он понял, что придется поднять этот камень, и раздумывал, как же ему это сделать, но Сона, оказалось, заранее спрятала у алтаря железный лом и небольшую лопатку.
Она протянула лом Андре, и он без всякого труда подсунул его под камень, затем сделал еще одно небольшое усилие - и плита сдвинулась с места.
Поставив камень набок, Андре смог поднять его и отодвинуть в сторону.
Андре посмотрел вниз; под камнем была просто земля, но углубление, оставшееся от него, было слишком маленьким, и он, одолеваемый грустными предчувствиями, подумал, что клад, который там спрятан, будет, видимо, не очень велик.