Но Сона, ободряюще улыбнувшись, уже протягивала ему лопатку.
Опустившись на колени и зажав в руке инструмент, Андре начал копать, отбрасывая в сторону тяжелые комья земли.
Вырыв небольшую ямку, примерно в фут глубиной, он почувствовал, что наткнулся на что-то твердое.
Сунув руку в отверстие, Андре вытащил наверх кожаную сумку - не очень большую, но довольно тяжелую; поднимая ее, он слышал, как в ней что-то звенит.
Он с трудом скрыл разочарование.
Сумка была слишком мала, в ней не могло поместиться много денег, наверняка золотых луидоров в ней было не больше чем на несколько тысяч франков.
Не дав себе даже труда заглянуть внутрь и поинтересоваться ее содержимым, Андре отставил сумку в сторону и вопросительно посмотрел на Сону.
- Ну что, закапывать?
Она улыбнулась ему, как неразумному ребенку.
- Копай глубже, - прошептала Сона еле слышно. - Это здесь только для отвода глаз, чтобы воры, если бы им вздумалось тут что-нибудь искать, подумали, что это все, и бросили бы напрасные попытки.
- Так, значит, есть еще что-то? - переспросил Андре, и глаза его снова загорелись.
- Сам увидишь, - ответила девушка.
Он начал копать с удвоенной энергией, яма становилась все глубже, а гора земли рядом с ним все росла и росла.
Наконец лопатка снова обо что-то ударилась, и Андре пришлось запустить внутрь чуть ли не по локоть руку, прежде чем он дотянулся до еще одной кожаной сумки.
Она была немного больше, чем предыдущая, но все же не слишком велика, и Андре опять пал духом.
Он взглянул на Сону, ожидая, не прикажет ли она ему рыть еще глубже, но на этот раз она только произнесла очень тихо:
- Открой и посмотри, что внутри.
Сумка была крепко перевязана, и, распутывая узлы, Андре думал, что она сравнительно легкая, так что вряд ли луидоры, хранящиеся в ней, представляют собой большую ценность.
Развязав наконец сумку, Андре заглянул внутрь.
В первый момент он даже не понял, что перед ним. Потом заметил, как в неярком свете, проникавшем через окошко у них над головой, что-то блеснуло.
Андре вскрикнул и запустил руку в мешок.
- Бриллианты! - произнес он срывающимся голосом, потрясенно глядя на лежавшее перед ним несметное богатство.
- Да, это бриллианты, - прошептала Сона. - Когда твой дядя показал мне, где они спрятаны, он сказал, что долгое время скупал их повсюду на тот случай, если придется спешно покинуть страну; он объяснил, что их гораздо легче будет увезти, чем золото или какие-либо другие ценности.
- Бриллианты! - только и мог повторить Андре, чувствуя, как у него перехватывает дыхание.
Некоторые камешки были большие, даже очень большие, другие поменьше, но когда Андре брал их в руки, разглядывая на свет, в каждом из них, казалось, было заключено по маленькому, ослепительно яркому солнышку, и он знал, что любой из них сам по себе представляет большую ценность, а вместе они составляют целое состояние.
Андре подумал, насколько его дядя оказался умнее и дальновиднее других плантаторов, копивших золото и серебро; все это сразу же стало добычей Дессалина, которую тот перевез в свою столицу, погрузив ее на спины двадцати пяти ослов.
Зато этот клад - а Андре был уверен, что ценность его весьма значительна, - ничего не стоило перевезти с места на место; все заботы о нем сводились только к тому, чтобы внимательно следить за ним, охраняя от воров и разбойников.
Казалось, мысли о сокровище, бывшем у него в руках, напомнили Андре о том, что он должен быть предельно осторожен; протянув Соне сумку, полную бриллиантов, он начал торопливо закапывать яму, забрасывая ее землей.
Он внимательно осмотрелся, проверяя, не осталось ли где свежевскопанной земли, прежде чем задвинуть на место тяжелую каменную плиту, так хорошо сохранившую тайну.
Потом он взял другую сумку, в которой было золото, и они вышли в алтарь из своего укрытия.
Еще раз преклонив колени перед распятием и прочитав благодарственную молитву, Андре и Сона, все так же не произнося ни слова, подошли к запертой двери церкви.
Только тогда Андре наконец тихо сказал:
- Как мне благодарить тебя?
- Поблагодари Бога, который столько времени хранил все это для тебя.
- Я обязательно сделаю это, - ответил Андре, потом спросил:
- Ты готова уехать со мной отсюда завтра, рано утром?
- Я уже предупредила матушку-настоятельницу; она все поняла, - сказала Сона. - Она даст мне адрес в Ле-Капе, где мы сможем переждать, пока не найдем подходящий корабль.
- Не забудь поблагодарить ее, - попросил Андре.
- Я уже сделала это, - ответила девушка. - Кстати, если ты завтра увидишь ее, не рассказывай ей о том, что мы нашли здесь.
- Я и не собирался этого делать, - сказал Андре. - Я же понимаю, что только тебе было поручено охранять клад, и, поскольку мой дядя доверял тебе, я уверен, что ты ни одной живой душе не обмолвилась об этом.
- Да, я действительно не говорила об этом никому, - подтвердила девушка, только иногда я вдруг начинала бояться - что, если я вырасту большая и состарюсь, а потом умру, и ни один де Вийяре так и не придет сюда, чтобы потребовать свое наследство?
- К счастью, этого не случилось, - улыбнулся Андре, - а теперь, любимая, мы будет жить, не зная нужды, и ты сможешь иметь все то, что я мечтал подарить тебе.
Она подняла к нему свое прекрасное, нежное лицо и, глядя ему в глаза, смущенно прошептала:
- Но, милый, мне ничего не нужно.., кроме тебя!
***
Тем же вечером, уже у себя дома, Андре, сидя на кровати и глядя на сумку с бриллиантами, пытался хотя бы приблизительно оценить, сколько может стоить это сокровище.
Он не слишком хорошо разбирался в драгоценных камнях. У матери его от всей обширной и бесценной коллекции драгоценностей, которая принадлежала ей до революции, еще когда они жили во Франции, осталось всего несколько украшений.
Было среди них одно колечко, которое она отказывалась продать, в каких бы стесненных обстоятельствах им ни приходилось жить; она говорила, что сохранит его для будущей жены Андре.
"Уже двести лет это кольцо принадлежит женщинам нашей семьи, - объяснила мать, - и я даже подумать не могу о том, чтобы обменять его на что-либо столь низменное, как хлеб, только ради того, чтобы утолить голод!"
"Мы могли бы получить за него кое-что и повкуснее хлеба!" - смеялся тогда Андре.
"Знаю, - ответила она, - когда я носила чинить его к ювелиру на Бонд-стрит, он предлагал мне за него тысячу фунтов".
"Тысячу фунтов!" - воскликнул Андре.
"Ты подаришь его своей жене, - мечтала его мать. - У тебя мало что найдется предложить ей, кроме этого, а я не хочу, чтобы ты делал предложение девушке, не имея гроша за душой".
Андре понял, на какие жертвы идет она ради него, и поцеловал ее.
"Спасибо, но если когда-нибудь тебе будут очень нужны деньги, если они необходимы будут тебе самой, я буду настаивать, чтобы ты все-таки продала его".
Бриллианты в колечке его матери ни в какое сравнение не шли со многими из драгоценных камней, наполнявших сумку.
"Я богат!" - подумал Андре.
Но он понимал, что истинное его богатство - это Сона, ее любовь и нежность.
- Боже милостивый, прошу тебя, сделай так, чтобы мы спокойно добрались до Англии и чтобы все было хорошо, - помолился он перед сном.
Сумки стояли на полу, около его кровати. Андре закрыл глаза и заснул.
***
Внезапно Андре проснулся. Еще ничего не понимая, не очнувшись окончательно после глубокого сна без сновидений, он чувствовал только, что Тома трясет его за руку.
- Вставайте, мосье, вставайте! - настойчиво теребил его негр.