За последние несколько дней Шандра измучилась вконец. Да, она была рада возвращению отца, но порой его общества было ей уже недостаточно. Странно, пока не появился Нолан, она предпочитала компанию отца всем остальным мужчинам. А теперь ей словно чего-то не хватало. Ей вдруг показалось, что она в чем-то переросла отца, и Нолан заменил ей…
Шандра помотала головой, желая избавиться от этой мысли. В ней говорит чувственность, а она поклялась, что никогда не влюбится в Нолана. Между ними не может быть ни любви, ни привязанности. Все эти дни она не уставала перечислять Даффу недостатки Нолана, уверяя его, что не хочет иметь со своим новоиспеченным супругом ничего общего. Она благодарна Даффу, что он избавил ее от приставаний черноволосого распутника. Что бы ни было между ними, этому теперь пришел конец, и Шандра убеждала себя, что другого и не желает.
После того вечера, когда они любили друг друга на дне ущелья, Нолан держался с ней вежливо, но отчужденно. Шандра была уверена, что он рад-радешенек передать ее в заботливые руки Даффа – ему, видно, надоело ее опекать. Если его и раздражало присутствие Даффа, он ничем этого не выказывал. Он предоставлял Даффу вести беседу, а сам большей частью молчал. Шандра с готовностью поддерживала разговор – ей нужно было чем-то отвлечь себя от преследовавших ее воспоминаний о близости с Ноланом. Беседа временами становилась несколько натянутой. У них с Ноланом и раньше-то было все не просто, а теперь и подавно. У Шандры возникло горькое ощущение потери – будто что-то важное ушло из ее жизни.
Святители и ангелы, но ведь ей именно это и нужно – немного отвлечься от мыслей о зеленоглазом дьяволе. Отец развлекает ее разговорами, но она все равно тоскует. Нолан не выходит у нее из головы, как бы она ни старалась накрыть сладостные воспоминания пеленой недоверия и подозрений.
– Это здесь. – Дафф указал на отверстие в скале в форме полумесяца. Вход был скрыт разросшимися деревьями и кустами, за которыми угадывалась темная зияющая пустота.
Шандра поморщилась. Чтобы отыскать золото, придется обследовать пещеру. Закрытые помещения и темнота всегда вызывали у нее беспокойство. Даже в крошечной хижине вичита ее не покидало ощущение, что стены сужаются вокруг нее. Боже милосердный, но этот ужас не сравнить с путешествием в глубь скалы, где тебя окружают непроглядная тьма и холодные камни!
Нолан почувствовал, что Шандра встревожена – он заметил, как она хмуро оглядывает вход в пещеру. Она с силой стиснула поводья и заерзала в седле, как на иголках.
– Может, подождешь снаружи, а мы обыщем пещеру? – мягко спросил ее Нолан.
– Вздор! – воскликнул Дафф. – Проход достаточно широкий – мы проведем внутрь и мулов. Шандре не обязательно оставаться с ними снаружи.
– Она не терпит закрытых помещений, – возразил Нолан в защиту Шандры. – Если она не хочет идти внутрь, не следует настаивать.
– Шандра моя дочь, и я требую, чтобы она пошла с нами, – отрезал Дафф.
– Она моя жена, и я требую, чтобы она осталась! – прорычал Нолан.
– Шан испугалась звука выстрела, когда я впервые дал ей в руки мушкет, – возразил Дафф. – Она преодолеет свой страх – она же теперь взрослая девочка.
То, что Нолан больше беспокоился за Шандру, чем за золото, приятно удивило Даффа. Он нарочно занял противную сторону в их споре. Это сработало. Даже Шандра бросила на своего супруга восхищенный взгляд. Нолан немногословен, но он заботится о ней, иначе не поднял бы такую шумиху.
Нолан перегнулся в седле и легонько похлопал Шандру по руке. Дафф вклинился со своей лошадью между ними.
– Она идет с нами, Нолан. После этого она уже не будет бояться закрытых комнат.
– Где твое сострадание? Если оно у тебя и было, то, наверное, вытекло с кровью, когда тебе прострелили бок, – ядовито заметил Нолан и твердо сжал губы, встретив бешеный взгляд Даффа.
Глубоко вздохнув, Шандра заглянула в непроницаемую тьму пещеры и, натянув поводья, двинулась вперед. По спине ее побежали мурашки – стук копыт глухо отдавался под каменными сводами. Соскочив с лошади, Шандра уставилась на огромные валуны у входа. У нее нет никакого желания лезть в непроглядный мрак. Она готова без тени страха встретить опасность и темноту ночного неба, усеянного звездами. Но подземная пещера может быть логовом для множества чудовищ. О Боже, куда же она идет? Там давящие каменные своды и нет окон!
Проклятие, лучше бы ей никогда не покидать Натчез. Это путешествие постоянно испытывает ее на прочность. А теперь еще и ее старые страхи зашевелились в ней, точно тени, разбегающиеся от света факелов.
Дафф зажег факелы, взял лошадь под уздцы и подвел ее к валунам у входа в пещеру. Дернув за веревку, он заставил цепочку мулов пройти к скале. Затем оглянулся через плечо на побледневшую Шандру.
– Да сделай же что-нибудь с этой трусихой, – грубовато приказал он. – Ты же говоришь, она твоя жена.
– Господи, неужели у тебя нет ни капли сострадания? – пробормотал Нолан в спину Даффу.
– Есть, есть сострадание, – пробурчал Дафф, пряча предательскую усмешку. Ему ужасно нравилось наблюдать, как этот могучий великан выступает в защиту Шандры. Он никогда не заботился о женщинах – если только не нуждался в них. Поистине, это был исторический момент – Нолан не пускает Шандру в подземный ад. – Испанский патруль, который уже месяц следит за нами, может обнаружить нас. Я не хочу, чтобы Шандра попала в заложницы или пострадала от насильников. Пещера – это меньшее из двух зол.
Шандра что есть сил стиснула руку Нолана. Она прижалась к нему, как к единственному защитнику. Ей снова вспомнились сочувствие и забота, которые он проявил по отношению к ней, когда она была ранена. Нет, Нолан не был черствым и холодным человеком. Он относится к ней с пониманием и теплотой. Он обнял ее свободной рукой и легонько подтолкнул к пещере, чьи алебастровые стены сверкали в отблесках пламени.
Мерцающие факелы осветили каменные своды, селенитовые кристаллы и слои алебастра в скальной породе, и Шандра тут же забыла все свои страхи. Все оттенки розового, белого, черного и коричневого засверкали в колеблющемся свете. Настоящее сказочное королевство, восхищенно подумала Шандра, невольно залюбовавшись красотой пещеры и забыв о давящем на нее каменном потолке. За гулкими ударами собственного сердца и мерным цокотом копыт Шандра слышала журчание ручейка. Массивные каменные плиты затрудняли их движение, и они продвигались вперед черепашьим шагом. Один из мулов издал испуганный вопль, и Шандра взвизгнула.