Помещение напоминало второй склад. Здесь стояли банки с краской, различные кисти и инструменты, которые уже покрылись пятнами ржавчины от сырости. Казалось, тут давно уже никто не был, но страшный бардак указывал на недавнюю борьбу. К запаху сырости примешался резкий запах краски, что растеклась от раскрывшейся от падения банки, и теперь чёрным пятном сияла посреди маленькой комнатушки. Многолетняя пыль на полу была стёрта, на стенах буровели кровянистые разводы. А в углу, у самого фонаря, чернел силуэт в огромном сером мужском пиджаке, что съежившись, стремился спрятаться в тени.
У Рана спёрло дыхание, когда он заметил Мейко, что крупно дрожала, спрятавшись с головой в чужой одежде. В сердце кольнуло от боли, он дёрнулся вперёд, но тут же осекся, переведя глаза на застывшего Риндо. И вздрогнул, увидев взгляд младшего брата. Так тот смотрел, когда Ран при нём впервые убил человека; когда они оказались в детдоме и познакомились с «добрыми» воспитателями; когда отец поднял руку на их мать, в пьяном угаре выплёвывая слова. Смесь страха, боли и шока отражалась в его глазах, и губы едва заметно подрагивали, выдавая бушующую в груди смесь эмоций. Рин едва дышал, не отводя взгляда от съежившегося комка в углу комнаты, шокированный произошедшим, и Ран знал, что брат сейчас винит себя во всём, что случилось.
Мейко явно слышала их, но не решалась посмотреть. Мужской серый пиджак, покрытый пылью и пятнами краски, укрывал её с головой, как в коконе, и только тонкие женские пальчики с обломанными ногтями выглядывали наружу, вцепившись в ворот. Это выглядело одновременно трогательно и страшно, и Ран тихо выдохнул, беря себя в руки. Он мягко прикоснулся к плечу брата, едва сжимая его, и этим движением вывел его из состояния шока. Риндо моргнул несколько раз, и, жалко сморщив лицо, выдохнул едва слышно:
- Мейко… - Столько боли в его голосе Ран не слышал никогда. Он сделал шаг вперёд, и девушка за пиджаком зашевелилась, съежившись сильнее. Неконтролируемая дрожь усилилась, послышался тихий сдерживаемый всхлип. – Мейко, это я.
Звуки стихли, и Мейко выглянула из-под пиджака, неверящим взглядом оглядывая братьев. Глаза, опухшие и красные, мутные от пелены непролитых слёзы, бегали от одного к другому. Она выглянула больше, отодвигая в сторону ворот пиджака, обнажая красные щёки и ранку на пересохших губах, открыла шею, где чернели и желтели полоски синяков от чужой хватки. Всё ещё не веря, она застыла настороженным зверьком, смотря на застывшего над ней Риндо.
Несколько томительных секунд, и лицо Мейко скривилось, слёзы заструились по грязным щекам, и она с отчаянным воем вскочила, утыкаясь в грудь молодого человека, не сдерживая рвущиеся из груди рыдания. Ран сморщил лицо, отворачиваясь: на девушке был лишь нижнее бельё, и крупные гематомы синели то тут, то там, и он не хотел её лишний раз смущать. А та, будто забыв о его существовании, глухо выла и рыдала навздрыв, не сдерживая себя. Плакала от боли и страха, от ужаса и унижения, цепляясь тонкими пальцами за плащ Риндо, что стоял рядом с ней на коленях, сжав в медвежьих объятиях. Рин обхватил её, стремясь спрятать, уткнувшись лицом в её плечо, и сам едва заметно подрагивал. Ни звука, ни движения – Ран понимал, что брат сам едва сдерживается, чтобы не начать крушить всё вокруг от той ярости, что появилась в нём, стоило ему увидеть измученную девушку. Мейко бессвязно шептала, рассказывая, что произошло, и Ран, прислушивался, чувствуя, как гнев удушающей волной поднимается к горлу, учащая сердцебиение.
Её похитили сегодня утром, практически выкрав из школы, нацепив на голову мешок и связав руки. Она брыкалась и вырывалась, ударяя невпопад, но этим лишь злила похитителей, которые, не стесняясь, били её под рёбра и в живот, в самые болезненные места. Приволокли сюда, в порт, бросив в подвал к какому-то мужчине, стянув по пути одежду, чтобы убедиться, что у неё нет оружия. Бандиты оставили её здесь на несколько часов, незнакомец отдал ей свой пиджак, пытался помочь хоть как-то согреться. И храбро подставил себя под удар, когда какие-то парни пришли воспользоваться девушкой, как подстилкой. Не смогли, не успели – мужчину вытащили из подвала, чтобы наказать, а тех насильников отозвал главный.
- Они сказали, что меня нельзя трогать, - сквозь всхлипы сумбурно говорила Мейко. Слова были глухие и тихие: она уткнулась носом в промокшую от её слёз грудь Риндо, крепко обхватив его за талию, не выпуская ни секунду. Тот же молчал и слушал, поглаживая обнаженные лопатки, пытаясь успокоить. – Сказали, что, пока нет ответа, мною нельзя пользоваться. Но сказали, что, если ты не ответишь через сутки, то пустят по кругу, - Ран от этих слов тихо чертыхнулся себе под нос, не сдержавшись. – Я ничего не говорила, - Мейко подняла заплаканные покрасневшие глаза на Риндо. Слёзы нескончаемым потоком струились по щекам, оставляя влажные дорожки, но в глазах горела небывалая решительность. – Я не говорила ничего, что могла знать, слышишь? Они спрашивали, пытались разнюхать информацию о вас, слабые места, где вы живёте… Ничего, абсолютно ничего, я не выдала тебя!
- Тш-ш-ш, - Риндо обхватил её лицо, вытирая большими пальцами слёзы. Мейко всхлипнула, щекой потеревшись о ладонь, прикрыв глаза. – Мне всё равно на это. Я вытащу тебя отсюда. Ты можешь идти? – Голос брата был глух и полон ярости, но даже с неконтролируемым гневом он мог найти крупицу нежности для своей девочки. Мейко помотала головой, отчего Риндо сильнее нахмурился. – Что случилось?
- Колени болят, - коротко ответила девушка, судорожно сжав мужские запястья. – Они кинули меня сюда, когда я начала сопротивляться. Скрутили и кинули. Я неудачно упала.
Риндо вдохнул с шумом, задержав дыхание и прижавшись лбом ко лбу девушки, пытаясь сдержать рвущиеся наружу эмоции. Ран чуть покачал головой от услышанного, понимая, что, если в руки Риндо попадёт этот идиот, что додумался похитить Мейко, то с целыми ногами он уже не уйдёт. Да и вообще, мёртвые не ходят. Он отошёл к выходу из подвала, решив их оставить наедине, оценивающим взглядом пройдясь по тонкой шаткой лестнице. Мейко точно не смогла бы подняться по ней, тем более с травмой, и Ран задумался о способах её спасения, как вдруг в проёме показалось лицо одного из их людей.
- Хайтани-сама, у нас хорошие новости! – громко, проговорил он, с шумом втягивая воздух через нос: тот явно был сломан, скривившись под неестественным углом, опухший и кровоточащий. – Вражеская банда «Токио Ганг» разбита в пух и прах! Их подкрепление было многочисленным, но к нам пришли на помощь люди из отряды главы!
- Главы?.. – Удивленно проговорил Ран, и, побледнев от осознания, обернулся к Риндо.
Тот уже стоял на ногах в одной футболке, замотав в свой плащ девушку. Мейко затихла, выплакав все эмоции, и молча лежала в его руках, щекой прижавшись к груди, прикрыв опухшие глаза. Плащ почти полностью скрыл её, лишь тонкие голые лодыжки выглядывали из-под полов, в ссадинах и пыли, и вид этих ног защемил Рану сердце. Оторвав взгляд от девушки, он поднял глаза на Риндо, и тот с решительным видом посмотрел в ответ. Хмурый взгляд сиреневых глаз подтвердил, что он всё слышал, и был готов к встрече с Изаной.
- И мы смогли захватить главу этой мелкой шайки! – Продолжил говорить подчиненный, не обратив внимания на переглядки глав отряда. – Мы его скрутили и ждём ваших приказов насчёт него!
- Оставьте его на меня, - раздалось из глубины подвала, и Риндо выступил вперёд, становясь рядом с братом. – У меня с этим ублюдком свои счёты.