Но Олег ее радости не разделял. Мечтая лишь о блаженной свежести кондиционированного воздуха, он допил первый бурдюк с водой и наклонился, чтобы привязать его обратно к седлу. Верблюд под ним издал неприятный гортанный звук и стал подниматься на очередной бархан. Когда он выпрямился, они уже были на вершине.
- Смотри, вот она! – Оксана вытянула вперед руку, и он увидел большую пирамидальную конструкцию, с расплывающимися в мареве очертаниями.
- А это точно не мираж?
- Ну, конечно! – она засмеялась, приноравливаясь к шагу верблюда, ставшему медленно спускаться по осыпающемуся вниз песку.
Через несколько минут они достигли пирамиды и укрылись в тени ее старых стен. Большая часть усыпальницы Птахшепсесса все еще была погребена под песком, но дорога к главным воротам уже была расчищена рабочими. Спустившись с верблюда на землю, она поманила за собой Олега. По мере того, как они приближались к главному входу, по обеим сторонам от них росли каменные стены, на поверхности которых были выбиты цветные рисунки, отражавшие суть пересказанной Оксаной легенды.
- Видишь, древние ремесленники увековечили легенду о Птахшепсессе и его сыне на стенах его гробницы. А это значит только одно – все это произошло на самом деле…
Олег не стал спорить. Чем ближе они подходили к главным воротам, тем выше становились стены по обеим сторонам. Они были выложены из белого камня, почти нетронутого временем благодаря песчаной консервации, тогда как остальная пирамида гордо возвышала над пустыней свои желтые, источенные ветром и песком каменные бока.
Почему-то Олег решил, что эти стены по обе стороны от них не имеют никакого отношения к самой гробнице. Что они здесь лишние, чужие, что не вписываются ни в древнюю потрепанную архитектуру памятника, ни в окружающий пейзаж. Однако его атеизм, реализм и другие неблагозвучные черты характера не позволили зайти в своих рассуждениях дальше.
Солнце находилось с другой стороны усыпальницы, так что нижняя и большая часть ворот была в тени. Дойдя до ее края, Оксана остановилась, не решаясь идти дальше.
- Ты что, боишься? – спросил Олег, останавливаясь рядом с ней.
- С чего ты взял? Я… просто изучаю новые иероглифы… - и, как бы, между прочим, добавила. – Хотя здесь и в правду как-то не по себе. Ты разве не чувствуешь? – он отрицательно качнул головой.
Какой же мальчишка признается в своих страхах девчонке, даже если она тебе двоюродная сестра? Особенно, если она тебе двоюродная сестра.
Она внимательно посмотрела на него и продолжила:
- Знаешь, о чем говорят все эти иероглифы? Они описывают события, случившиеся с народом Птахшепсесса. Эти записи сделаны на несколько лет позже, когда гробница уже была построена, и фараон нашел в ней свой покой.
- Ты все равно меня не убедишь.
- Здесь может быть опасно. Я серьезно. Многие считают, что город был уничтожен. Даже мой отец. Но я думаю, что дух Птахшепсесса спрятал его... и потерянный город все еще где-то рядом. Вполне возможно… – Олег еле подавил усмешку, но Оксана продолжала, как ни в чем не бывало. – Он находится где-нибудь в другом измерении, далеко от любопытных взглядов, потому что на нем все еще лежит проклятие Птахшепсесса! Фараон не дремлет, охраняя покой своего народа… а ты…
- Красивая сказка для детишек, – по тому взгляду, которым одарил ее Олег, девушка поняла, что он не верит ни единому ее слову. Какой же он упрямый! – Все это глупости, навеянные твоей легендой. В этих песках нет никого страшнее скарабеев, смотри! – и он шагнул в тень, тут же растворившись в темноте.
- Очень смешно! - Оксана не улыбнулась и, сама того не осознавая, сделала шаг назад, к свету. – Олег! – он не откликался. Только ветер над ее головой сдувал с поверхности каменных стен песок, оседавший вниз полупрозрачной пеленой. – Эй, это совсем не смешно, выходи!
Оксана попыталась разглядеть брата в сгустившейся темноте. Действительно ли все звуки вокруг вдруг смолкли или ей это только показалось? Разрываясь от страха и любопытства, она сделала шаг вперед, и снова позвала его.