Губа под повязкой не болела. Я провёл по ране пальцами и к своему немалому изумлению не обнаружил её. Поверить себе не мог.
Тут же бросился к зеркалу, сорвав повязку с головы: от удара когтём раптора не осталось ни малейшего следа. Губа имела совершенно обычный вид, как до ранения, зажила полностью. Вот это да!
Ликуя внутри и с трудом останавливая желание кричать «Ура!», вышел из комнаты, поискал Ведуна. Нашёл его на улице, где он усердно колол дрова.
Остановил свой порыв энтузиазма, сначала поздоровался, а потом рассказал ему о своём открытии.
Ведун остановился, глядя на моё лицо. Удивлённо покачал головой:
– Глазам не верю, зажило так, словно ничего и не было. Просто чудо из чудес! Нужно сказать за это «спасибо» вашему «огненному цветку». Кстати, и моё самочувствие заметно улучшилось. Раньше колка дров была для меня тяжёлым занятием, а сейчас управляюсь вполне нормально. Вчера у меня имелись кой-какие догадки на сей счёт, но я боялся верить своим ощущениям. Теперь вижу, что они оказались верны. Возможно, у «огненного цветка» имеются и другие свойства, но оздоровлять он способен, это несомненно. Ему цены нет, истинное сокровище! Да все богатства мира можно отдать за него! За своё здоровье! Здоровый нищий счастливее больного короля. Это древняя мудрость.
Я потёр щёку:
– Зарос щетиной, свыше двух суток не брился из-за раны.
– А я почему с бородой хожу? У меня же почти вся левая сторона тела, вместе со щекой, была изуродована после того, как угодил в «брызгун», – признался Ведун. – Только на самый край ступил левой ногой, снизу он и окатил меня струями жуткой смеси кислот, в сравнении с которой любая другая из нам известных выглядит безобидной водичкой. В некоторых местах до костей проело тело. Особенно пострадала левая нога. Как оклемался, сам не знаю. Чудом выжил, не одни сутки провалялся неподалёку от брызгуна, пока не дополз до канавы с водой, которая там собралась после последнего дождя. Местами полз, а местами перекатывался. Потом не один день провёл около воды. Пока вместо неё не осталась лужица грязной тухлятины. Даже я в таком состоянии пить не смог. Пролежал сутки, а потом поднялся и пополз на четвереньках… Не знаю, как долго это было…
Помню, срезал ножом палку с сучком в верхней части, чтобы можно было опираться на неё при ходьбе… Добрёл до речушки с пенным потоком жутких вонючих вод. Глядеть было страшно, и мне пить расхотелось, несмотря на то, что я буквально умирал от жажды… Повалился наземь в беспамятстве… Проснулся от холода и страшного ливня… Обвёл пространство вокруг глазами и увидел, что моя голова лежит в лопухах. Я срезал огромный лист одного из них, расправил и держал над лицом вроде зонтика и так, чтобы дождинки собирались на нём и текли мне в рот… Не поверите, этот лист лопуха мне казался несусветной тяжестью, я ощущал себя мифическим атлантом, держащим Землю. Мне сие удавалось последними усилиями… Зато я напился, жажда прошла. Начало трясти от холода. Тогда я перебрался под молодой самшит, сел, прислонившись к нему спиной, обхватил себя руками, стараясь согреться. Лист лопуха не бросил, ноги им укрыл. Сидел и трясся от холода, твердя про себя: «Не сдамся! Не замёрзну! Буду жить!» Это стало моей постоянной мантрой, внушением, молитвой…
– Представляю, что вы пережили. Такое и врагу не пожалеешь, – посочувствовал я. – А что было дальше?
– Представляете, окончился дождь, выглянуло солнце, стало теплее, и я почувствовал себя немного легче. Огляделся, раны на мне уже подсохли, почти не кровоточили. Я сумел встать и пойти дальше, опираясь на палку. Удивительно, что я, наверное, с неделю пробыл практически в беспомощном состоянии, но ни один хищник меня не тронул, я вообще таковых не видел.
– Да, удивительное дело, – согласился я. – Но это – Потерянный Мир, в нём всякое может быть, даже самое невероятное.
– А позже наткнулся на останки какого-то стрельца, только что убитого пещерным медведем. Он лежал, словно живой, с белым-белым лицом, глядя в небо ничего не видящими серыми глазами. Каюсь, я взял у него большую часть того, что нашёл. Вплоть до комбинезона и обуви, от моей одежды к тому времени остались клочья и ошмётки, и я страшно мёрз. Забрал оружие и часть припасов, остальное упрятал в колючем кустарнике. Взвалил рюкзак и побрёл дальше, шатаясь под его тяжестью. Несколько раз падал. Один раз после такого случая улёгся совсем без сил, но слышу шаги. Едва повернул голову, словно ставшую по весу свинцовой, и увидел истукана. Автомат находился под рукой, но у меня не было сил даже просто поднять его… Подумал, что настал мой последний час…