Он старался говорить этаким бравым тоном космического волка, однако в его голосе явственно звучала неуверенность. Он уже успел убедиться, что все его приборы как вблизи ловушек, так и в полностью безопасных местах ведут себя совершенно одинаково. Одинаково безумно.
Они с трудом протиснулись в узкую щель в стене — в широких проходах слева и справа подстерегала смерть — осторожно пробрались по узкому карнизу над пропастью и попали в небольшую пещеру, пол которой был устлан волосами и наручными часами. Почему-то от всех, кто погибал здесь, оставалось именно это. Здесь кладоискателям предстояло спрыгнуть в пятиметровую яму с острыми каменными иглами на дне. Ни один человек в здравом уме не стал бы этого делать, и поэтому от всех, кто пытался обогнуть яму, оставались волосы и часы. До тех пор, пока кто-то из исследователей Хранилища случайно не свалился в яму и не обнаружил, что некая сила останавливает падение и опускает человека на дно мягко и осторожно.
Из ямы по узкому и извилистому коридору кладоискатели выбрались в обширную пещеру с низким потолком, подпертым в разных местах двенадцатью могучими колоннами-сталактитами. В каждой прозрачной колонне, как муха в янтаре, был замурован человек. Сталактиты эти образовывались не тысячелетиями, а в какую-то долю секунды, так что замурованный жил еще достаточно долго, не в силах пошевелиться, пока в его скафандре не заканчивался кислород. Трое кладоискателей чувствовали, как их пробирает дрожь. Самые мрачные легенды о Хранилище оказывались правдой. Впрочем, не всегда останки неудачников выглядели столь живописно; нередко попадались просто кости, обрывки одежды, обломки приборов. Трое землян упрямо шли вперед, следуя занесенному в компьютеры плану.
Наконец, пробравшись через путаницу ходов, извивавшихся не только влево и вправо, но также вверх и вниз, они оказались перед гигантской трещиной, края которой соединяла узкая каменная перемычка. На противоположном краю виднелся вход в туннель.
— Не нравится мне этот мостик, — сказал Роджер.
— Карта кончается на той стороне, — возразил Дэвид. — Значит, через мостик они перебрались.
— Ну так и иди по нему первым, если ты так уверен.
— Пожалуйста, — Дэвид пожал плечами, пытаясь скрыть свой страх, — другого пути все равно нет.
Он ступил на каменный мост, но не успел сделать и пяти шагов, как вход в туннель перекрыла нейтронитовая плита. Дэвид в нерешительности остановился.
— Иди дальше, — подбодрил его Роджер, — возможно, дверь откроется, когда ты сойдешь с моста.
Дэвид без приключений перебрался через трещину и подошел к плите, загораживавшей проход. Ничего не изменилось. Дороги влево и вправо не было: каменные стены обрывались в пропасть.
— Кажется, мы где-то ошиблись, — сказал Дэвид. — Я возвращаюсь.
Как только он пересек мост в обратном направлении, проход вновь открылся.
— У них на мосту что-то вроде сигнализации, — подал голос Рик. — Как только кто-нибудь ступает на мост, ход закрывается. Может, от нас ждут, что мы перепрыгнем пропасть?
— Или станем невесомыми, — пробурчал Дэвид.
— Здесь явно не может быть другой дороги… — бормотал Роджер, изучая план. — Невесомыми, говоришь? У меня появилась идея.
Он сделал несколько шагов по мосту, и плита снова закрыла туннель.
— Дэвид, иди сюда! А теперь ты, Рик.
Как только третий из кладоискателей вступил на мост, вход в туннель открылся.
— Хранилище хочет, чтобы мы поделили Сокровище честно и поровну, — хохотнул Роджер. — Вперед, парни!
Едва земляне, двигаясь гуськом, достигли середины моста, как на них обрушилась абсолютная тьма. Крик ужаса вырвался из трех глоток одновременно; однако через несколько секунд кладоискатели осознали, что все еще живы и способны двигаться.
— Спокойно, ребята, — произнес Роджер, хотя голос его дрогнул. — Это просто какой-то фокус, только и всего. От нас хотят, чтобы мы прошли по мостику в полной темноте.
Кладоискатели осторожно двинулись вперед, нашаривая ногами дорогу. Наконец, последний из них сошел с моста, и фонарики вновь зажглись. Все трое переводили дух.
Туннель оказался совсем коротким и привел землян в пещеру, из которой вело два выхода. Перед одним из них стоял скафандр. Он стоял в позе идущего человека, который замер посреди шага; сквозь прозрачный шлем было видно, что внутри скафандр пуст. Это было тем более необычно, что гермокостюм был мягкий и никак не мог стоять сам по себе.
— Выходит, мы здесь не первые, — пробормотал Дэвид.